Игрушечных дел мастер

Художник, водитель, фотограф

Андрей Калямшин без малого 62 года прожил в Южной Якутии. А прошлым летом оставил бревенчатый отчий дом в поселке Чульман Нерюнгринского района и переехал в Ярославль, где дочки – Александра, Юлия и Елена. В столицу Золотого кольца они с супругой Любовью Витальевной добирались пять суток на поезде. Вместе с ними верный пес – французский черный бульдог Тайсон.

Андрей с детства рисовал карандашом и лепил из пластилина разные фигурки, но в полной мере его способности проявились в армии. Он писал боевые листки, оформлял стенгазеты и дембельские альбомы для сослуживцев. После службы устроился на работу водителем шнекороторного снегоочистителя в Чульманский аэропорт. Водительский стаж Андрея Калямшина 45 лет. Его выдают жилистые, натруженные руки. Это не руки художника. Он очищал полосы от снега на МоАЗе, аэродромной машине весом 35 тонн, заправлял топливом самолеты.

– Самолетов прилетало очень много. Особенно зимой, когда аэропорт Якутска закрывался из-за тумана. Помню, на 40-летие БАМа прилетело 14 бортов: Ту-154, Боинг-777, Руслан... Мороз -47 градусов, ветер, я стою один на полосе. Обычно же приходилось обслуживать 6 – 10 бортов в день, – вспоминает Андрей.

Золотые руки он унаследовал от отца. Тот изобретал всякие приспособления для домашнего обихода. Например, розетку из текстолита, по тем временам дефицитный товар. А еще не расставался с фотоаппаратом. Приохотил к нему и сына. Андрей самостоятельно фотографировать стал в начале 70-х. И по сию пору не мыслит жизни без своего «Никона». Он запечатлевал суровую, но красивую природу Якутии, а после переезда полюбил и ярославские пейзажи. Обожает снимать пернатых, особенно снегирей. Правда, говорит, на Севере они ярче. Радуется как ребенок, если удается поймать в кадр какую-нибудь редкую, скрытную птицу, например, хищного сорокопута или малую сибирскую мухоловку. А на вопрос, какая из фотографий самая любимая, отвечает словами американского фотографа Имоджен Каннингем: «Та, которую я собираюсь снять завтра».

Из бивней мамонта

Заядлый охотник и рыболов, за резец Андрей Калямшин взялся, когда ему было уже за 50.
Специального художественного образования он так и не получил. Выходит, что сам взрастил свой талант. Открывает чехол – и на стол высыпаются миниатюрные фигурки зверей и птиц. Ахаешь, глядя на двухсантиметровую сову, а когда, приглядевшись, замечаешь, что хищница еще и держит в когтистых лапах зайца, изумление переходит в восторг! Сова выполнена из рога лося, а так при изготовлении поделок в ход идут самые разные материалы: камень, рога оленя, изюбра, сибирской косули, клыки медведя. Есть собака из собачьего клыка, соболь из кокосовой скорлупы, медведица из ореха нектарина. Как-то мастер выточил серебристого косолапого из расплавленного куска алюминия. Но самое, пожалуй, экзотическое – это обрезки от использованных бивней мамонта, которыми Андрея исправно снабжают друзья-косторезы. Бивень – самый любимый материал, поскольку имеет цветность, структуру, красиво переливается.

Еще там, на Севере, любимым персонажем Калямшина стал медведь, хозяин тайги. В Ярославле славная традиция вырезания медведей, само собой, была продолжена. Ведь это символ города! И вовсе не случайно одно из первых творений по приезде в наш город получило название «Медвежий угол». Это медведь в берлоге, выполненный из гриба-трутовика.

– Медведя начинаю точить с попы: если она худая, значит, это самец, круглая – самочка, – улыбается мастер.
Для тонкой и почти ювелирной работы ему требуются специальные инструменты: ювелирные и стоматологические бормашинки. У Андрея Калямшина их целых 8 штук. Поскольку бор проходит рядом с телом, а машинка делает 20 тысяч оборотов, техника безопасности превыше всего. А вопрос, не мешают ли ему звуки электрогравера, вызывает у мастера лишь недоумение. После звуков аэродрома это, можно сказать, комариный писк.

Папа знает все

Калямшин может создавать одновременно штук 20 фигурок. Иногда процесс так затягивает, что он возвращается из мастерской в пять утра. Однажды всю новогоднюю ночь точил медведицу с медвежонком из рога лося. Работа эта почти ювелирная, у мастера нет права на ошибку.

– Как-то резал косулю-мамку с маленьким и «махнул» ухо. То же самое с медвежонком из лиственницы произошло: бац – и опять срезал ухо! Пришлось полностью всю фигурку на 2 миллиметра уменьшать. Все должно быть гармонично и анатомически правильно, – делится секретами своей работы Андрей Калямшин.

На каждой фигурке фирменный знак мастера «АКК». Поразительно, но лупу или увеличительное стекло в процессе творчества он не использует. Работает без рисунков и набросков, эскиз будущего шедевра – в голове. Начинал Андрей, кстати, с лесных миниатюр из дерева, простых скульптурок из сучков и кореньев. Отправляясь на рыбалку, приносил их мешками, удивляя друзей и знакомых.

– Я до сих пор помню тот зимний вечер, когда папа принес домой какие-то необычные ножи, деревяшки, наждачку. Вопросов у нас возникло много, но ответов на них почти не было. Наверно, папа сам не понимал, что будет делать. Но вот после ужина он разложил все, что принес, и начал творить, аккуратно и еще неуверенно проводя лезвиями по дереву. И этот процесс нас так увлек, что мы с младшей сестрой просидели весь вечер на кухне, зачарованно глядя, как медленно, но верно происходит перевоплощение простой деревяшки в необычную фигурку – с глазами, улыбкой, формой… Мы были в диком восторге. Папа, кажется, тоже. Но виду тогда не подал, – вспоминает дочь умельца Юлия.

Для дочерей папа и по сию пору лучший советчик и опора. Старшую, Александру, которая выучилась на кадастрового инженера, он учил водить машину и читать чертежи. Младшей, Леночке, открыл неизведанный мир рыбалки:

– Каждая поездка с отцом была необычной. Это мог быть огромный хариус, маленький гольянчик или бурундук, встреченный на пути. Однажды мы с папой на берегу реки Чульман нашли необычайно красивое растение. Оно напоминало маленькую зефирку. Папа, конечно же, объяснил нам, что это такое. И в моих мыслях в очередной раз пронеслось: «Папа знает все!»

Ни шахты, ни яхты

В марте 2017 года на выставке в Якутии Андрей Калямшин получил нагрудный знак «Мастер народных художественных промыслов». В том же году в составе Нерюнгринской делегации он съездил со своими поделками в китайский город Хэйхэ. Дважды участвовал в выставке косторезного искусства народов России в Якутске. А также в выставке декоративно-прикладного искусства «Мастера земли Олонхо», посвященной Дню республики. Шесть раз выставлялся в Тынде – и там три утюга заработал…

– Прознали, сколько у меня дочек, и стали дарить! – улыбается Андрей Калямшин.

Свои работы мастер, несмотря на дороговизну расходного материала, не продает и не дарит. Говорит, это занятие для души. Фигурки – это личное, родное. На родине его даже считали из-за этого чудаком.

Правда, бывают и исключения. Как-то вручил деревянного медведя певцу Александру Маршалу, который приезжал в Нерюнгри на День шахтера. Произошло это в аэропорту, когда тот садился в самолет. Еще одного мишку презентовал сотруднику музея Пекина. Уезжающему в Китай на соревнования мэру Нерюнгри подарил медведя из рога лося, чтобы тот вручил его тамошнему председателю федерации дзюдо. Вот, пожалуй, и все.

– Фигурки дочерям останутся. У меня же ни шахты, ни яхты. Вот наследство и будет. А уж они-то придумают, как им распорядиться! – улыбается мастер.