11:48
четверг,
28 марта 2024 г.
1.06
°С
Ярославль,
Ярославская обл., Россия
15 июля 2009

Женская доля сестер Некрасовых

На Некрасовском празднике в Карабихе в парке гостей ждала необычная выставка. На натянутых между деревьями веревках висели, трепеща на ветру, огромные фотографии из семейного альбома Некрасовых. Среди них – снимки племянниц поэта, дочерей его брата Федора Алексеевича: Веры, Елизаветы, Елены и Анастасии. Некрасов много писал о «долюшке женской». Судьбы жен декабристов и женщин из русских селений: Дарьи, Орины, Матрены Тимофеевны продолжают волновать нас и сегодня. Но немало жизненных испытаний выпало и на долю племянниц знаменитого родственника.«Бурлаки» в КарабихеПосле революции 1917 года родственницам Некрасова выдали охранную грамоту, которая давала им возможность пожизненного проживания в Карабихе. На территории усадьбы стоял небольшой так называемый «зеленый домик». В нем в начале 20-х годов поселились Елизавета и Анастасия с матерью Натальей Павловной. Елена жила в Москве, а Вера – в Пошехонье.    

В 30е годы существовал в Карабихе совхоз «Бурлаки», который снабжал родственниц Некрасова дровами для отопления «зеленого домика». С ним связаны детские воспоминания ярославской художницы Людмилы Сичинавы. Ее мать, Елена Алексеевна Любовичева, работавшая директором совхозного молокозавода, дружила с Елизаветой и Анастасией. Она часто бывала у них в доме с дочкой Лимой: домашнее имя Людмилы Сичинавы.

– Для меня общение с родственницами поэта, получившими дворянское воспитание, было уроками этикета, – рассказывает Людмила Николаевна. – Главной хозяйкой в доме была Елизавета Федоровна. За семейными обедами она всегда сидела во главе огромного стола. За домом находился сад­огород, где она также была полной хозяйкой. В саду у нее имелись заветные уголки,  и в каждом она сажала определенные цветы. Если Елизавета Федоровна находилась в состоянии меланхолии, то шла в уголок, где росли ландыши. Посреди огорода стояла липа, а под ней – скамейка, на которой мы с Елизаветой Федоровной часто сидели. Всегда в строгом наряде – блузке навыпуск, длинной широкой юбке – открытая, разговорчивая, добрая, такой мне запомнилась Елизавета Федоровна.

Чемодан с двойным дном

Как драгоценную реликвию хранит Людмила Николаевна пожелтевший от времени небольшой листочек, на котором красивым каллиграфическим почерком написано стихотворение, посвященное пятилетней Лиме. Его автор – Елизавета Федоровна. Она, кстати, крестила Лиму – очень смелый поступок для того времени.

В личной жизни племянница Некрасова пережила драму. После революции она с мужем Дмитрием Беляевым решила перебраться за границу. Приехали на пограничный пост, остановились в гостинице. На следующее утро пришли таможенники, среди них был комиссар в кожанке с маузером. Провели досмотр, ничего подозрительного не нашли. Уже вышли из номера, а комиссар остановился в дверях: «Надо проверить еще раз». Стал рыться в чемодане и обнаружил двойное дно, а там – драгоценности и документы мужа – офицера царской армии. Его забрали, а Елизавете выписали пропуск как родственнице Некрасова и сказали: «Можете возвращаться в Карабиху». И больше она своего супруга никогда не видела. На фотовыставке в парке висел снимок 1901 года: Елизавета Федоровна с мужем.

Барышня с ружьем

После смерти Елизаветы Федоровны в «зеленом домике» осталась Анастасия Федоровна. Болезненной, одинокой, ей не под силу было одной управляться с хозяйством. И в Карабиху из Пошехонья приехала ее сестра, самая младшая племянница Некрасова – Вера Федоровна. Барышня с ружьем – такой она выглядит на фотографии, вывешенной на выставке в парке.

– Вера Федоровна в отличие от Елизаветы Федоровны была из тех женщин, о которых написал поэт: «Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет», – продолжает свой рассказ Людмила Николаевна. – Стремительная, громкоголосая, она метко стреляла из ружья, ездила верхом на лошади.

Судьбы четверых детей Веры Федоровны оказались драматическими. Дочь трагически погибла, сын Борис не вернулся с войны. Вторая дочь Елена молоденькой девчонкой ушла на фронт. Вернулась домой без правой руки и левой ноги. Ходила с протезом, а одной рукой научилась и в огороде работать, и стирать, и варить. Елена жила с мужем, тоже одноногим, в Ярославле. Третья дочь Наталья обосновалась в Питере. Дочери приезжали в Карабиху в гости к матери. Вера Федоровна после смерти Анастасии Федоровны осталась там одна.

Лазарет в зеленом домике

На долю Натальи тоже выпали нелегкие испытания. Она вышла замуж за простого пошехонского парня, уехала с ним в Питер. Имея лишь домашнее образование, она дала супругу возможность окончить вуз, ограничивая себя во многом изза постоянного безденежья.

Первый сын Юра у них родился инвалидом – с парализованной после полиомиелита ногой. В то время, когда вот­вот должен был родиться второй ребенок, муж ушел к ее подруге. Из­за перенесенного стресса девочка родилась недоношенной. Врачи сказали: «Не выживет». А тут еще одна беда свалилась: Юра попал под трамвай. Ему отрезало здоровую ногу по самый пах. Даже протез нельзя было надеть. Врачи вынесли страшный вердикт: «Безнадежен. Не выживет». И вот мать мечется между двумя больницами: настаивает на операции для сына, умоляет выходить дочь. Врачи сделали все возможное, и дети выжили.

Наталья оказалась с двумя детьми: нет ни мужа, ни профессии. Кем только она ни работала: уборщицей, сторожем, приемщицей хлеба в магазине. Выучившись шить, она подрабатывала. Заказы на шитье шли к ней постоянно. 

– Тетя Таля, так я всегда называла Наталью Александровну, приезжала в Карабиху с детьми, – вспоминает Людмила Николаевна. – Наведывались к Вере Федоровне и ее дочьинвалид Лена с мужем. И вот в доме собирались: Лена с палкой, ее муж на костылях. Юра – сын тети Тали – после потери ноги тоже стал ходить на костылях. Вера Федоровна ходила по комнатам и все повторяла: « У нас не дом, а лазарет». Говорила это с юмором, а сердце обливалось кровью. Она стойко переносила беды своих детей и внуков. «Страшна судьба моя. Но сталью я одела грудь…» – строчка из поэмы Некрасова «Русские женщины». Наверное, он так бы сказал и про судьбу своей племянницы.

Выселили за город

С Натальей Александровной долгое время переписывалась мать Людмилы Сичинавы. А после ее смерти дочь продолжила  переписку. Она даже приезжала  в Ленинград в гости к родственнице Некрасова, посмотрела на ее скромное житье­бытье.

Незадолго до смерти Наталье Александровне стали названивать какие­то люди. Ктото захотел купить ее две комнаты и квартиру в целом. Еще бы! В старинном доме да в центральной части Питера, она была лакомым куском для нуворишей. Но престарелая родственница Некрасова не хотела расставаться с жильем, в котором прожила многие годы. Тогда по телефону последовали угрозы. А потом пришло сообщение, что жильцов квартиры переселяют в Красное Село – пригород Санкт-Петербурга. Мать и дочь обращались в разные инстанции с просьбой оставить их в Питере. 93летняя Наталья Александровна с дочерью оказались за городом в 2комнатной квартире. А через два года последняя ближайшая родственница Некрасова умерла. Лишь на один месяц пережил мать сын Юрий.

Как-то так получалось, что племянницы Некрасова и их дети всегда оставались в тени. Их не приглашали на юбилейные торжества знаменитого родственника. А когда им «забыли» прислать приглашение на первый праздник поэзии в Карабихе, Елена Алексеевна Любовичева, мать Людмилы Сичинавы, написала главному организатору, поэту Алексею Суркову, письмо, в котором просила больше уделять внимания родственникам поэта. Сурков отреагировал, и их стали приглашать на торжества. 
   

Автор: Зинаида Шеметова

Комментарии

Другие новости раздела «Из истории»

Читать