Девушка на Кубе

Поедете в другую страну
Нина, тогда еще Поликарпова, работала медсестрой в Ярославской психоневрологической больнице. Зарплата медсестер и сейчас, и 50 лет назад небольшая, поэтому решила девушка завербоваться и поехать служить в военный госпиталь группы советских войск в Германии (ГСВГ).
Шел июнь 1962­го, отношения с США у Советского Союза накалились до предела. Хрущев решил тайно перебросить на Кубу ядерные ракеты. Это называлось операцией «Анадырь». Буквально через четыре дня после подачи заявления Нину вызывают в облвоенкомат и говорят: «Забирайте заявление. Поедете не в Германию, а в другую страну. Возможно, придется участвовать в военных действиях». Еще через пару дней ярославна оказалась в подмосковном Подольске, где медсестры учили воинский устав, тренировались нести наряды по кухне и столовой, шили юбки из военной ткани, чтобы принять присягу в форме.
Служить предстояло на станции переливания крови. Через две недели их отвезли в Балтийск, где медперсонал ждал теплохода. Пришел чудо­лайнер «Николаев». Этот комфортабельный пассажирский красавец только спустился со стапелей.
Лишь в Атлантике им сказали: «Идем на Кубу». Над ними постоянно пролетали американские самолеты. К концу второй недели пути на горизонте увидели Гавану. Остановились и еще 12 часов стояли на рейде по каким­то секретным соображениям. Вначале разместились в деревне за колючей проволокой под охраной кубинских военных. Но их быстро перевели в Гавану, в помещение военной академии в Касабланке. Курсанты все были в джунглях, и пустые казармы приютили станцию переливания крови. Девушки учились брать кровь в полевых условиях, потом делать из нее сыворотки и плазму. А в свободное время гуляли по территории академии. Пели, чтобы не было скучно. И вот в один из таких вечеров путь Нины пересекся с двумя импресарио в погонах – на острове Свободы создавали ансамбль песни и пляски ограниченного контингента советских войск на Кубе. И опытное ухо руководителя сразу выделило Нинин голос.
Девушка, которая поет
Играть в артистку Нина начала с самого детства. Наряжалась и пела перед зеркалом. В школьные и студенческие годы занималась в разных певческих кружках, и вершиной этого было участие в капелле Николая Грунского. Ее учительница по вокалу все пыталась направить девушку в консерваторию, чтобы талант не пропадал, но в послевоенные голодные и трудные годы люди выбирали более приземленные профессии.
Кто ж знал, что творчество ее на Кубе найдет. Поликарпову зачислили в ансамбль, а еще через неделю состоялась первая гастрольная поездка.
В ансамбле было пять поющих девушек, музыкальный квартет и девятнадцать танцоров. Посадили в автобус и без всяких машин сопровождения отправили в джунгли. Инструменты лежали в начале салона, а в конце складировалось оружие. Свою первую концертную поездку совершили к нашим солдатам­ракетчикам. Ехали в пятидесятиградусную жару по узким лесным тропам. Климат был тяжелый, влажный. Приехали выжатые как лимоны и увидели наших ребят.
Рай в джуглях
– Они были в кирзовых сапогах, голые по пояс, все искусанные насекомыми, исцарапанные. У них не было никакой связи с Родиной. Было очень тяжело морально, и вдруг появляется концертная бригада. У ребят лица просветлели, когда они поняли, что о них думают и помнят. Тут же побросали все дела и устроились прямо на земле, чтобы послушать концерт, – вспоминает Нина Сергеева.
– Вы же там пели и плясали. Наверное, не служба была, а рай? – спрашивали потом знакомые Нину Сергееву.
Прошло пятьдесят лет, но когда она рассказывает о «райских» условиях жизни, ее голос начинает дрожать, а на глаза тут же набегает предательская влага.
– Нас первые дни хорошо кормили, а потом мы ели то, что привезли с собой. Сухую картошку и перловку. Нам давали по десять песо: на эти деньги можно было купить только помаду или крем. В других госпиталях выдавали 70 песо, и девушки могли себе и фрукты купить, и одежду, нам же ни на что не хватало, – говорит ярославна.
Это объясняли тем, что Куба находится в экономической блокаде.
Нашим медсестрам выдали такую одежду, что в ней ходить было неудобно. Выйти в город в этом было стыдно.
Русских кубинцы даже дразнили: «Руссо хрю­хрю». Поликарпова, когда собиралась на Кубу, взяла с собой всю летнюю одежду, которая у нее была, даже свадебное платье. Она использовала его в качестве концертного. По городу ходила в привезенных из СССР сарафанах. Наши русские девушки однажды не выдержали и пошли в местное министерство торговли, попытавшись там купить одежду. Это стало известно на Родине, и всем девушкам вскорости привезли красивые немецкие и польские платья.
И до сих пор Нина Сергеева с удовольствием вспоминает, как гостили у наших подводников в Мариели и Матансасе. Ансамбль там хорошо накормили – у моряков со снабжением получше было. Полтора часа концерт и тут же обратно, поскольку стоявшие в лесах воинские части не способны были разместить на ночлег три десятка артистов.
Как вырезали Че Гевару
Но наши артисты выступали не только перед соотечественниками. Они проехали всю Кубу от Пинар­Дель­Рио до Гуантанамо. Выступали перед кубинскими военными и братьями Кастро. В клубе района Чико Нина Сергеева выступала в День революции перед высокими гостями, в числе которых были Фидель и Рауль Кастро.
– Поджилки тряслись, мало того что Фидель был в зале, так еще и кубинское телевидение присутствовало. И надо же: они сняли именно тот момент, когда я от волнения сфальшивила на одной ноте. А с Фиделем мы почти и не общались. Он нас поприветствовал после концерта и пошел общаться с нашими дипломатами. Но он показался мне человеком открытым. А вот его сестра как­то приезжала в клуб, где мы выступали. Блондинка на дорогущем лимузине, она была очень высокомерна, – вспоминает Нина Михайловна.
А вот с первым министром промышленности Кубы Эрнесто Че Гевара ярославна познакомилась поближе.
– Невысокий такой, статный мужчина с красавицей женой­мулаткой с нами познакомился на вечере советско­кубинской дружбы в отеле «Гавана Либре». Общались на ломаном русском с его стороны и корявом испанском с нашей. Но помню – смеялись много. Потом он даже с нами сфотографировался, дал автограф. А когда фотографию нам сделали, то на них товарищ Че был вырезан, – говорит Нина Михайловна.
Из всего репертуара нашего ансамбля кубинцы, от обычного солдата до команданте Фиделя, очень любили четыре наши песни: «Подмосковные вечера», «Калинку», «Смуглянку» и «Катюшу». В конце концертов наши пели гимн Кубы на испанском, говорили «Вива Куба», «Вива Фидель», «Вива Хрущев».
Путь домой
Прогастролировав по джунглям 7 месяцев, Нина Михайловна поняла, что измоталась, вернулась в свою медчасть. Там ее недуг и скосил. Заболело ухо, и ее отправили оперироваться в СССР на три месяца раньше всех остальных. Она приехала летом, получила деньги, которые ей начисляли за службу на Кубе. Купила себе белый воротник, сапоги, шапку и черное пальто – она всегда была модницей. А остальное оставила на свадьбу. Вернулась работать в больницу, откуда через 35 лет и вышла на пенсию.
– Вернулась к тому, от чего уезжала – к пустому карману, по сути. Но зато мы кубинскому народу помогли и войну с США предотвратили, – считает Нина Сергеева.