Польша становится ближе

– Из Польши я вернулся в прошлом месяце. Это была плановая поездка. Наш университет активно сотрудничает с высшей школой Павла Влодковица в Плоцке. Два раза в год мы выезжаем за границу и дважды принимаем польских друзей на Русской земле. Заметьте, я не говорю – на Ярославской. Встречи могут проходить в Иванове, Вологде, даже в Калининграде. Но к юбилею города все же планируем провести совместные курсы повышения квалификации ближе к дому. Я уже подал документы в мэрию, в которых просим включить в официальную делегацию гостей города ректора школы Збигнева Крушевского и его супругу. Думаю, все получится, ведь с поляками мы дружим десять лет. За это время польские специалисты защитили у нас 3 докторские, 5 кандидатских диссертаций. Курсы повышения квалификации прошли около полутора тысяч человек: 1300 поляков и порядка 150 – 200 российских граждан.
– У них так ценится российское образование?
– Ценится. Потому и состоялось наше знакомство. Поляки нашли нас сами. Почему? Получилось, что некоторые из них защищали докторские диссертации в странах Прибалтики, но вдруг подобные научные достижения перестали котироваться на их родине. Сунулись поляки в Москву для «перезащиты» диссертаций, но их отфутболили. А потом преподаватель Ришард Боровский приехал в Ярославль. Здесь он никого не знал, но так как претендовал на докторскую степень по педагогике, пришел к нам в педуниверситет. И мы прикрепили его в качестве соискателя для переработки диссертации, уже защищенной им же в Литве. Следом за Боровским к нам приехал второй поляк, преподаватель из Белостока. Они побывали у нас на научных конференциях, а мы – у них. Так и сблизились.
– Вы узнали о смерти Качиньского еще в Польше. Как именно?
– В семь утра 10 апреля мы выехали из Плоцка. Двое наших преподавателей отправились в филиал школы Влодковица в Вышковец, а мы втроем – в Илаву. Во время поездки мы все гадали, состоится ли встреча президентов двух стран. Пока мы были заняты этим разговором, самолет Леха Качиньского уже летел по направлению к Смоленску. В Илаве, приятном курортном городе, мы успели прочитать только одну лекцию, как вбежал наш шофер и сообщил о случившемся под Смоленском. Вскоре слухи разошлись по всему учебному заведению, но все запланированные лекции мы прочитали. Однако благотворительный вечер в Плоцке отменили, театры и супермаркеты закрыли. Для школы Павла Влодковица это вдвойне черный день: на борту разбившегося самолета погибли два выпускника и один студент.
– Вы застали возвращение тела президента на родину?
– Да, мы как раз в понедельник оказались в Варшаве. Вместе с польскими коллегами отправились на Саксонскую площадь, зажгли свечи и немного помолчали. Пробиться к президентскому дворцу оказалось делом непростым. Все, что нам удалось разглядеть, – это почетный караул да лица дочери погибшего и его брата Ярослава, да и то на экране на улице.
– Изменилось ли в связи с последними событиями у поляков отношение к русским?
– В чем­то да. Особенно нас тронуло, когда некоторые местные жители, заслышав русскую речь, подходили к нам, русским, и протягивали для рукопожатия руки! Это поначалу вызывало даже чувство растерянности. Оказывается, они благодарили нас за сочувствие, участие, подчеркивали то, что никогда не сомневались в россиянах. Благодарили нас за то, что мы разделили с ними их горе.
– Трагедия в Польше каким­то образом сказалась на межвузовских контактах?
– Получилось так, что пришлось перенести встречу с представителями Краковского университета. Мы хотели заключить с ними договор по обмену студентами и по научному творчеству. Не исключено, что даже при отсутствии подписания некоторых формальных договоров наши студенты из института педагогики и психологии начнут стажироваться на территории Краковского университета уже этим летом.
– Не один год ярославский педагогический мечтает открыть свой филиал в Плоцке. Мечты мечтами или у нас это действительно может получиться?
– Мы решаем эту проблему 5 лет. Вся сложность в том, что подобных прецедентов в Польше не было. В Польше никто даже не знает, как подобный союз оформить законодательно. Но в скором времени что­то в этом вопросе может измениться. Объясню. В самолете под Смоленском погибла депутат варшавского сейма от Плоцка. А наш друг ректор школы Павла Влодковица Збигнев Крушевский на прошлых выборах шел вторым по рейтингу, проиграв победителю всего несколько голосов. Теперь, так как у поляков нет системы перевыборов, он автоматически претендует на вакантное место. Первое время Збигнев не хотел при таких условиях идти в сейм, но потом успокоился, стал рассуждать здраво. Он даже со мной поговорил, но советовать я ему ничего не стал, только сказал: «Збигнев, решай сам. Ты, главное, помни – любое твое решение мы поддержим». А потом Збигнев сказал, что если он согласится войти в сейм, то в том числе чтобы решить наконец вопрос с филиалом ЯГПУ на польской земле.

ДОСЬЕ
Ярославский педагогический дружит не только с Польшей. 14 будущих учителей
уже отправились на стажировку в Германию, где практикуются в разговорном немецком. Контакты с немцами у нашего педа с 1993 года, есть связи и с Англией – с городами Эксетер и Эссекс. А вообще ЯГПУ дружит более чем с 20 странами.


КОММЕНТАРИЙ
Людмила Викторовна Воронова, проректор по научной работе и международным связям Ярославской сельскохозяйственной академии:
– Я выступала в роли эксперта Росаккредагентства по экспертизе Смоленского филиала Орловской региональной академии госслужбы. Как раз в день трагедии, 10 апреля, у меня была запланирована экскурсия, мы хотели в Катынь съездить, чтобы поучаствовать в мероприятии. Помню, выехали мы в 11 часов (а самолет разбился несколько раньше), видимости никакой: принимающую вышку сотовой связи чуть ли не наполовину скрывал туман, так что даже представить не могу, как пилот в таких условиях решился пойти на посадку! Конечно же, это ужасное событие. Все мы, русские, переживали, а поляки, которых мне доводилось видеть в тот день, плакали.