Как не украсть миллиард

На самом деле инкассаторы бывают трех типов. Неофициальные – это друзья, коллеги, знакомые, которые «вооружены» только своим грозным видом. Слабовооруженные – это частные охранные предприятия, которые оснащены резиновыми дубинками, травматическими пистолетами, электрошокерами. Даже самые крутые из них, которые могут иметь гладкоствольное оружие, для защиты от серьезного нападения не годятся. Как правило, такое вооружение у служб безопасности и охраны коммерческих банков. И третья группа – структуры, имеющие право носить и применять нарезное оружие: пистолеты Макарова, автоматы Калашникова и прочее. Таких структур в Ярославской области три: «Росинкас» – Ярославское областное управление инкассации, филиал ФГУП «Охрана» МВД России по Ярославской области (вышедшая из вневедомственной охраны) и собственная служба инкассации Сбербанка. Чтобы работать в этих организациях, человек должен получить разрешение на владение оружием, а его милиция так просто не выдает. Человек проверяется «от и до».

– Когда человек к нам приходит устраиваться, то мы сначала его принимаем на работу, потом собираем документы для получения разрешения на оружие. И пока милиция его проверяет, он готовится к экзаменам по теории и практике владения оружием. Получается двойная проверка кандидата – нами и милицией. Частные охранные предприятия проверяют людей не так тщательно, – говорит заместитель начальника Ярославского областного управления инкассации при ГУ ЦБ Александр Пучков. Сам он бывший милиционер, полковник, дослужившийся до поста заместителя начальника УВД, поэтому по части подбора кадров ему можно доверять. В его подразделениях инкассации работают, как правило, бывшие военные и сотрудники правоохранительных органов.

Антиграбительский город

За прошлый год по всей стране нападали на инкассаторов больше сотни раз, и основная часть таких случаев пришлась на Москву. Ярославль в этом отношении город безопасный: за последние 6 лет случаев нападения на инкассаторов не было. Правда,  в 2006 году напали на бухгалтера одной из тутаевских школ. Преступники угнали автомобиль, избив перед этим до смерти его владельца. Потом подстроили ДТП, ранили водителя, убили бухгалтера. Но это как раз тот самый случай, когда в роли инкассаторов выступают водители или знакомые, крепкие на вид мужчины.

Когда бронированные  спецмашины перевозят крупные суммы денег, то их обычно сопровождают автомобили с вооруженной охраной. Застать врасплох их невозможно. А вступать в бой с двумятремя десятками вооруженных автоматами охранников очень рискованно. Тут надо иметь трехчетырехкратное преимущество в живой силе. И неизвестно, сколько бой продлится. А при первой же угрозе сигнал идет в милицию. И мало того что оттуда идет подмога, так еще сразу блокируется район и уйти грабителям будет нереально. Поэтому захват ценностей снаружи практически невозможен. Слабое место – только внутри.

Бедность до грабежа доведет?

Один из часто называемых мотивов подобных преступлений – бедность инкассаторов. Мол, получают гроши, а возят такие деньжищи. Вот крыша­то и едет... Шурмана, если верить его словам, которые он произнес на допросе, на преступление подтолкнули именно финансовые трудности: набрал кредитов.

Начинающий инкассатор получает в Ярославле первые два года около 10 тысяч рублей. С выслугой эта сумма возрастает до 20 тысяч рублей. Пермский грабитель получал именно столько. Его жена еще около 12 тысяч рублей. Говорить о том, что это мало, грешно, особенно в кризис. 

 – Сотрудник принес заявление об уходе. Хороший специалист, хотя двух лет еще не работает, но средняя зарплата у него была 12 тысяч. Наверное, нашел что­то получше. Управления инкассации тоже коснулся кризис. Мы потеряли 141 точку. Фирмы закрываются, уменьшают оборот денег, а мы получаем оплату в процентах от суммы перевезенных денег. А когда от нас увольняются, то это не просто человек уходит. Вместе с ним утекает знание о специфике работы, об оптимальных маршрутах перевозки денег, – рассказывает Александр Пучков.

Если сотрудник вовремя не платит по кредитам, в ярославском «Росинкасе» тут же становится известно руководству, поскольку они знают, что закредитованный человек закабален. А как он будет искать выход – одному Богу известно. Вероятно, в службе инкассации пермского Сбербанка было все иначе.

Но Шурман проработал в охране 15 лет, до этого служил по контракту в горячих точках спецназовцем, участвовал в военном конфликте в Боснии и Герцеговине. Как такой человек 15 лет мог работать честно, а потом взять и соблазниться?

Техника защиты

– Вполне вероятно, что мало денег не берет никто, а много денег возьмут многие. Может, инкассатору раньше не приходилось возить такие большие суммы, вот он и противостоял искушению. Но происходит изменение личности человека. Мы это наблюдаем у людей, которые, как Шурман, ездили в горячие точки, – говорит врачпсихиатр медсанчасти УВД Галина Воронова. – У них появляется чувство вседозволенности, собственной неуязвимости. Близость к деньгам – серьезное испытание, и мог быть какой­то внешний толчок, который сорвал запреты. Противостоять этому способен человек с очень сильными моральными устоями. Но сейчас, в кризис, устои эти сильно пошатнулись.

Противопоставить этому можно, по мнению психиатра, работу с детекторами лжи. В системе УВД есть диагностические центры, где сотрудники милиции регулярно проверяются, в том числе и на «Полиграфе». И это позволяет предотвратить многие преступления. Ведь тот же Шурман не в одну секунду решил ограбить банк. Он договорился с сообщниками, вырыл схрон, закупил еды, снял квартиру для отсидки в Перми. А будь у основных перевозчиков денег – в Сбербанке либо в «Росинкасе» – психологи или договор с милицией о проверке сотрудников в диагностических центрах, глядишь, и мысли об ограблении могло бы и не возникнуть. Или его мысли об этом вовремя стали бы известны руководству. В «Росинкасе» психологов на службе нет, только фельдшер-нарколог, который проверяет два раза в день состояние инкассаторов.

– Еще вариант – смена деятельности. Сегодня сотрудник возит ценности, завтра он стоит на проверке документов или охраняет помещение. Тогда влияние провоцирующего фактора будет меньше. И не стоит допускать постоянства в бригадах, которые возят деньги. Люди должны быть знакомыми, но не друзьями. Потому что у друзей взгляд «замыливается», и странное поведение напарника может остаться незамеченным, – советует врачпсихиатр медсанчасти УВД Галина Воронова.

Но если в специализированной организации вроде «Росинкаса», где много людей трудится, проводить ротацию инкассаторов реально, то в инкассаторских службах банков это весьма затруднительно. Там работает на порядок меньше инкассаторов, и они все равно очень сближаются.

Самый интригующий вопрос: почему в мешки с деньгами не встраивают радиопередатчики? Или не кладут миниатюрное передающее устройство? В конце концов, симку от телефона туда спрятать. Цена вопроса – копейки. Но если преступник будет знать о радиомаяке, то ему потребуется много времени, чтобы перерыть все пачки с деньгами и найти передатчик.

– Во­первых, мы не имеем права нарушать сохранность мешка. Взяли, отвезли, отдали. Во­вторых, это все затраты, а наша задача – перевезти груз в сохранности и защитить его, если совершено нападение. Если уж он пропал, то искать его – дело милиции, не наше. Поэтому устанавливать радиомаячки – это обязанность скорее банков. Почему они этого не делают, не знаю, – сказал Александр Пучков.

Но, по словам представителей милиции, трех основных деньгоперевозчиков и частных охранных предприятий, после пермского ограбления у них пока ничего в работе принципиально не поменялось, кроме призывов тщательнее работать…