Мгновения, пойманные мастером

Животных фоторепортер любит, если выдастся свободная минутка – смотрит по телевизору телепередачи, рассказывающие о братьях наших меньших, по возможности, записывает трансляции на видеокассеты. И, знаете, ничего странного в этом увлечении нет: по образованию известный деятель газетной культуры – учитель биологии, окончивший Ярославский педагогический институт.

– Работать в свое время я начинал именно учителем. Причем не в Ярославле: подобно еще четырем сотням молодых специалистов по всей России Министерство образования направило меня на Кавказ. Уже тогда – неспокойный. Там я подвизался сотрудничать с редакцией «Дагестанской правды» и всюду брал фотоаппарат. А к фотографиям, а значит, и к фотокорреспондентам, у местного населения особенное, почти религиозное почтение. Да, впрочем, и ко всем журна­
листам относились хорошо. Думаю, именно тогда мы и были четвертой властью.

Не многие знают, но во время второй чеченской не бронежилет и не автомат, а именно фотография спасла Барышеву жизнь! Дело было так. Ехал Юрий Иванович по проселку в Грозный. Машина остановилась, водитель вышел узнать дорогу, и тут чудо: за стеклом автомобиля стоит девушка, как и положено горной красавице, красивая и суровая, с грудным младенцем на руках, по сути – чеченская мадонна. Ярославский репортер не удержался – навел на нее фотообъектив и, хоть и знал, что местные мужчины не любят, когда их женщин фотографируют, стал снимать. На пятом щелчке в окно просунулось дуло. Барышева вытолкнули из машины.

– Стали кричать, размахивать оружием, – вспоминает Юрий Иванович, – чуть не убили, хорошо, что я вовремя вспомнил, что захватил с собой фотографию Джохара Дудаева. Снимок я сделал за несколько лет до этого события. Думаю, мне очень повезло тогда. Но когда я попытался записаться к Дудаеву на повторное интервью – спустя два года, то у меня ничего не получилось. Интервью сорвали непредвиденные события, а спустя месяц Дудаева убили.

Что делал ярославский журналист в Чечне? Большие события всегда отражаются на малых судьбах – на жизни простых российских граждан. Юрий Иванович попал на фронт первой чеченской совсем не потому, что был проездом в тех местах. После того как министр обороны Грачев объявил, что возьмет Грозный за час, после того как в считанные минуты была уничтожена вошедшая в город танковая колонна, потекли в Чечню солдаты, спасатели. От Ярославля была направлена группа милиционеров, а позднее выехал и поисковый отряд. Взяли с собой представителя СМИ Барышева. Именно тогда состоялось интервью с Дудаевым: протекало оно с двух до четырех часов утра. И никто ведь в то время не думал, что сделанные во время беседы снимки однажды спасут автору жизнь!

Рискованные предприятия Барышева границами Кавказа не очерчены.

– В центральной России случались события не менее страшные, – рассказывает Юрий Иванович, – помните обстрел Белого дома в 1993 году? Мне это событие помнится очень хорошо. 3 октября я вернулся с дачи, а тут по телевизору объявляют военное положение. Я тут же – к редактору, затем – собирать сумку, и в четыре утра я уже в столице!

Обрывками газет и тишиной встретила ярославского фотокорреспондента Манежная площадь. Но чем дальше – тем больше людей. Толпы народа, окруженные ящиками с пивом и консервами, молодежь у костров, баррикады на Пушкинской площади. На Арбате стоит в расстроенных чувствах майор милиции, который удручающе качает головой и говорит, что в свое время Иосиф Виссарионович подобного безобразия ни за что бы не допустил.

– И тут колонна танков, БТР, грузовики, пехота рассыпалась! – восклицает очевидец. – Дворами я бросился к Белому дому, солдаты наступают на пятки, и вдруг передо мной решетка – не знаю куда броситься! Зажат! И тут слышу: «Давай сюда!». Это меня американская коллега с фотоаппаратом позвала и где протиснуться показала. Но военные нас все равно настигли. Девушка ушла, а меня захватили: побили немного, но не сильно, потом отпустили – как­никак я на своих напоролся: на ярославский ОМОН – отсюда и лояльность. Штурм гостиницы «Мир» снял и многое другое, 15 пленок израсходовал и понял, что пора уносить ноги. Бросился от здания мэрии к мосту через Москву­реку и тут чувствую – стреляют по мне. Одна очередь спереди об асфальт ударила, другая – где­-то сзади. Все, думаю, конец пришел, третья по центру придется, то есть по мне. И точно: как только нырнул за металлический ящик, по нему тут же – «бац­-бац­-бац»! Мое укрытие до сих пор в Москве стоит. Да, покрашено, но следы от пуль найти можно.

А еще у Барышева сохранилась диктофонная запись того рокового дня. Иногда автор включает ее и слушает, как свистят пули, как грохочут пулеметы…

Не стоит думать, что Юрий Иванович – исключительной рисковый человек. Военные репортажи – лишь небольшая часть его репортерской жизни. Наш герой снимал и мирную жизнь, и первомайские демонстрации, и ударников труда. Кого только в его архиве нет: все известные политики, артисты. И каждый фотоснимок расскажет историю.

– Вот, взгляните на Леонтьева. На этом снимке он изображен за несколько минут до того, как «кровь мне пустит», – усмехается мастер газетной фотографии. – Было дело, в начале девяностых он приехал в Ярославль. В клубе «Гигант» выступал: спел, отплясал. Затем на него набросились поклонники с цветами. Я – за фотоаппарат, а он мне все знаки делает – хватит, мол, фотографировать, хорош! Я же не слушаюсь, знай себе щелкаю. Не выдержал артист – как швырнет в меня один из букетов! Вроде пустяк, а цветочки розами оказались – с шипами! Один шип попал в переносицу, задел капилляр… Больно, конечно, не было, но кровь так и хлынула!

А вот еще интересный снимок – фотография девушки, сиганувшей с парашютом. Видно, что снимали давно, ракурс – из двери самолета, лишь спина парашютиста видна.

– Это наша легендарная «Чайка», – улыбается Юрий Иванович. – Подумать только, до самого полета о готовящемся подвиге Валентины Владимировны ничего известно не было! Вот как только опустилась с небес на землю – тогда и прославилась. Еще она домой не вернулась, а ярославские журналисты стали о ней писать. А где фотографии взять? Бросились к матери. Мне достался снимок с парашютом. Приношу его редактору, а тот мне говорит: «Как же я его опубликую – тут же лица героини не видно! Как докажешь, что это Терешкова? Может, это вообще мужик какой?!» Так фотографию «отбраковали». Но ничего, когда Валя вернулась, я сделал сотни ее фотографий. На стадионе «Шинник» «Чайку» встречали тысячи ярославцев.

Удивительное все­таки было мое время!