Теймураз Бараташвили: По жизни я романтик

Все хорошее – от мамы
Бараташвили мало назвать человеком известным, он человек увлеченный и преданный. Преданный делу охраны живой природы, которому служит верой и правдой уже многие годы, и своей семье, которую боготворит.
– Все хорошее у меня от мамы, – рассказывает Теймураз Кукуриевич. – Она всю жизнь проработала учителем грузинского языка и литературы, очень любит детей. Я по ней все время скучаю, вот в гости собираюсь.
Моя мама – человек очень образованный. Звание заслуженного учителя Грузии носит не зря. Это она привила мне вкус к хорошей литературе, благодаря ей я прочел всю грузинскую, русскую и зарубежную классику. Мои любимые писатели? Стефан Цвейг, Эмиль Золя и Теодор Драйзер.
Вообще, жизнь моя сложилась удивительно. Родился я в 1952 году в городе Цхинвали, в Южной Осетии. Тогда, в начале пятидесятых годов прошлого века, это было сердце Грузии. Мне до сих пор грустно и горько от того, что два некогда братских народа вдруг начали стрелять друг в друга. А в те далекие годы ничто не предвещало конфликта...
Отец мой проработал педагогом недолго и вскоре перешел на комсомольскую, а затем партийную работу. В самом начале своей карьеры он познакомился с Эдуардом Шеварднадзе, который позже стал виднейшим советским политическим деятелем.

Веди себя по-мужски!
Моя бабушка Люба жила в деревне недалеко от Тбилиси, туда мы приезжали на все лето. У нее, несмотря на то что жила она одна (дед погиб на фронте), был большой дом, сад и двор, полный всякой живности. Тут и куры, и кролики, и поросенок, но главной нашей любимицей была корова Женя. До сих пор удивляюсь, как бабушка все успевала делать! Ведь помимо домашних хлопот она и за нами, детьми, присматривала.
Какой бабушка была хозяйкой, можно рассказывать часами. Когда она пекла хлеб, вся деревня знала, потому что только у нее он получался особенно ароматным и вкусным.
Мы с сестрой и двоюродными братьями любили путешествовать, исследовать окрестности. Однажды нашли огромный курган и попытались его раскопать. Это я придумал. Вообще, по жизни я всегда был лидером и заводилой, но таким правильным – хулиганить не любил, но всегда стремился добиться справедливости.
Одно из самых ярких воспоминаний детства. Лето. Поздний вечер. Мы с бабушкой на пастбище: раньше коров допоздна пасли, и бабушка нередко нас брала с собой. Сидим мы все с ней рядышком, уже темно, звезды светят огромные, а она нам сказки рассказывает… Какие это были сказки! Чудо!
Воспитывали меня традиционно. В Грузии мужчина – это глава семьи, он должен о ней заботиться, поэтому мужское начало культивируется в мальчике с детства. Както я что­-то просыпал дома, хотел замести. Взял веник, а тут мама появилась. Увидела меня с веником, вырвала его из рук и им же меня пару раз огрела: «Ты мужчина, сынок! Вот и веди себя по-мужски, чтобы больше с веником я тебя не видела!»
С тех пор я понял: в семье, где мужчина стоит на своем месте, всегда все в порядке. Знаете, что еще вспоминаю: мама работала, но дом вела изумительно. У нас всегда было чисто, на столе – вкусная еда, а мы, дети, как и наш отец, ухожены.

Хотел стать хирургом
Как я пришел в профессию? Случайно. Сначала, как все советские мальчишки, мечтал стать космонавтом, все ракеты рисовал. Потом, став постарше, решил пойти в медицинский и выучиться на врача-­хирурга. Так получилось, что еще школьником я познакомился с одним замечательным доктором. Фактически он вытащил меня с того света.
Однако после окончания школы в медицинский поступить не удалось – баллов не хватило, и я пошел на биофак Владикавказского университета. Мне повезло с педагогами. Это были настоящие профессионалы, которые научили меня не только любить, но и чувствовать все живое.
После окончания университета я по распределению поехал в Боржомский заповедник, работал и лесником, и зоологом, постепенно начал заниматься научной деятельностью. К слову, Боржомский заповедник – один из самых больших в Грузии, в нем живет великое множество различных животных: олени, волки, медведи, рыси...
В начале семидесятых там резко выросла численность волков, и мне сразу дали тему «Экология волка».
А спустя полгода меня послали в Москву для участия в научной конференции, где обсуждалась в том числе и проблема обитания и выживания крупных хищников. Именно тогда мне посчастливилось познакомиться с удивительным человеком, блестящим ученым-зоологом, профессором Дмитрием Ивановичем Бибиковым, который согласился быть моим научным руководителем. И не только. Он стал моим учителем, другом и наставником. К сожалению, его уже нет с нами, но я Дмитрия Ивановича всегда вспоминаю и буду вспоминать с благоговением.

У меня волки...
В 1974 году я пошел служить в армию, послали меня в Нагорный Карабах, в город Степанакерт. Там уже было неспокойно, случалось, по тревоге ночью поднимали – и вперед…Тем не менее, как и положено, год я отслужил и вернулся к себе в заповедник, где и продолжил научную деятельность.
Кстати, был я тогда секретарем комитета комсомола, но уже вступил в партию. И вот однажды вызывают меня на заседание бюро райкома КПСС, я даже оробел поначалу, думаю: к чему бы это? Захожу, а секретарь райкома мне и говорит: «Мы тут посовещались и решили назначить тебя первым секретарем райкома комсомола. Ты как?»
Я оробел, а потом и говорю: «А зачем мне это? Я же наукой занимаюсь, у меня волки…»
Так и остался с ними. А ведь мог бы и квартиру тогда получить, и персональную «Волгу» в придачу, да и будущее мое было бы вполне обеспеченным, но…

Счастье быть отцом
Бараташвили смеется, глаза у него становятся сразу такими озорными, как у мальчишки, который только что придумал очередную шалость.
– Да я ни о чем не жалею, тем более что спустя несколько лет стал уже заместителем директора заповедника по науке.
В 1978 году в марте у меня родился старший сын Давид. Это была самая большая радость в моей жизни. Я тогда был в горах, и один из моих сотрудников поднялся, чтобы сообщить мне эту радостную весть. Я быстро собрал свой рюкзак и оттуда километров двадцать бежал…
Отцовство – изумительное чувство. Когда я взял своего сына впервые на руки, меня просто захлестнули эмоции, это такое чудо – быть отцом!

В кабинете повисла тишина
В конце восьмидесятых меня назначили директором Тбилисского зоопарка. Тогда я и познакомился с мэром города Ираклием Андриадзе, между прочим, он двоюродный брат Эдуарда Шеварднадзе. Поначалу наши отношения складывались не совсем гладко. Я выступил против одного из масштабных проектов Зураба Церетели, о чем мэру очень скоро стало известно. Как-то на одном из совещаний он меня пристыдил: мол, выступаешь против уважаемого художника, а сам у себя порядок навести не можешь. Я тут на днях у тебя побывал, мусор увидел…
Вот тут я и вспылил.
– Уважаемый мэр, – говорю, – вы пришли и увидели коробку из-под сигарет, которую за пять минут до вашего прихода кто-­то бросил, но почему вы не увидели, как я до этого несколько недель подряд вывозил горы мусора. Почему вы ни разу не поинтересовались, чем кормят зверей, как мы этот корм достаем, почему вы ни разу не спросили, какие вообще у нас есть проблемы… Так я вам честно скажу: если все так и дальше будет продолжаться, мне ничего другого не останется, как открыть клетки с тиграми и пустить зверей по проспекту Руставели, чтобы они не умерли от голода.
После этих моих слов в кабинете повисла тишина. Затем Андриадзе встал и вышел, за ним – вся свита: замы, помы, начальники поменьше… Они перешли в другой кабинет. Туда же вскоре проскочил и мой непосредственный начальник, и через две дубовые двери я слышал, как кричал мэр…
На другой день сижу у себя в кабинете, прибегает секретарша: «К нам мэр идет, уже по лестнице поднимается!» Она даже выйти не успела, дверь открылась, и вошел сам Ираклий Андриадзе. За ним – масса народу. Вот тогда я испугался, вскочил со стула, а мэр говорит: «Нет, не вставай, сиди на своем месте, ты здесь сидишь заслуженно, а вы все (тут он повернулся к присутствующим) стойте. Отныне поступаете в его распоряжение. Тебе, Теймураз, я даю семь месяцев, финансисты деньги выделят, с остальными тоже вопросы решай, но чтобы через семь месяцев отрапортовал о полной реконструкции зоопарка». Мэр ушел, а мы сели решать, как будем перестраивать зоопарк.
Работать пришлось круглые сутки, но в назначенный срок мы сделали все: перестроили вольеры, проложили дорожки, подъездные пути…

Из Грузии – в Ярославль
В начале девяностых в Грузии началась гражданская война. Чего мы только тогда не пережили: и холод, и голод, порой и пули летали прямо у меня над головой, было страшно. Но надо было работать, ведь зверям не объяснишь, почему у них корма нет, поэтому ездили ветки рубили, по деревням фрукты собирали, все везли в зоопарк. Но нас было очень мало, и что мы могли сделать?
Властям же тогда было не до зверей, им надо было решать более важные проблемы, наверное. Я понял – выбор у меня невелик: либо уходить, либо погибать вместе с питомцами. Но ведь у меня была семья, за которую я тоже нес ответственность. Так что в 1993 году я уехал из Тбилиси в Россию, в Ярославль.
С тех самых пор я и живу в этом славном городе. Я благодарен судьбе за встречу еще с одним прекрасным человеком – Виктором Владимировичем Волончунасом. Мэр Ярославля помог реализовать мою самую заветную мечту – построить замечательный зоопарк. Думаю, все ярославцы, которые были у нас в гостях, с этим согласятся. Но впереди еще много работы, у нас большие планы по расширению территории. И это здорово!