Живая из списка расстрелянных

На родину – к Дню Победы

Ася Левит живет в Германии без малого 20 лет, но каждый год приезжает в Ярославль, в последнее время – к Дню Победы, встречается с друзьями, бывшими однокурсниками и коллегами. В этом году Ася Яковлевна, как обычно, приехала в Ярославль в мае. Она участвовала во встрече авторов сборников «Вспомнить все...», где собрались члены региональной общественной организации «Дети войны», пришли и ее однокурсники, а также ветераны моторного завода, где Ася Левит проработала до выхода на пенсию инженером в отделе главного конструктора. Когда-то при этом отделе существовал ансамбль «Радуга». Его бывшие участники собираются каждый раз к приезду Аси Яковлевны и поют, как и много лет назад. На встрече в их исполнении очень трогательно прозвучала песня «Криницы».  
Когда Ася Левит приезжает в Ярославль, всегда идет послушать наш симфонический оркестр. В свое время она постоянно посещала филармонию и даже была членом ее художественного совета. В этот раз на концерте, посвященном Дню Победы, перед исполнением песни «На безымянной высоте» Мурад Аннамамедов  стал рассказывать о трагической судьбе Аси Левит. Для нее это было полной неожиданностью. Смущенная, она вышла на сцену, и зал аплодировал ей.

Чулки снимались вместе с кожей

Ася Левит (Ротенберг) родилась на Украине в городе Славута ранее Каменец-Подольской, ныне Хмельницкой области. В семье деда было много детей, ее мама – самая младшая. Дед происходил из Коэнов и был учеником и последователем основателей хасидизма и главой еврейской общины города. Асе было пять лет, когда началась война. Некоторым еврейским семьям удалось эвакуироваться, но большинство евреев остались в городе. Немцы оккупировали Славуту 7 июля 1941 года. Нацистская администрация зарегистрировала в городе 1390 евреев (документ с именами хранился в Хмельницком архиве). В марте 1942 года было создано гетто, где разместили евреев из Славуты и соседних местечек, всего более 5000 человек. Почти все они были уничтожены. Но каким-то образом маленькая девочка Ася осталась живой.
– Детская память почти ничего не сохранила. Как я оказалась в Ярославле, в детском доме, не помню, – рассказывает Ася Яковлевна. –  Какие-то теплушки, сани, жуткие морозы. Когда в детдоме с меня снимали одежду, чулки снимались вместе с кожей, так они приморозились. Помню школьные занятия – как писала буквы на полях старых газет.
Меня искал вернувшийся с фронта отец, нашел и приехал в Ярославль. С фамилией Ротенберг отцу было нелегко найти работу.  Он устроился не то кочегаром, не то сторожем, снимал угол в доме на улице Некрасова. Меня в то время из детдома перевели в детский сад. Отец забирал меня на выходные дни. Спать было негде, так я ночевала в коридоре на сундуке. Потом отец женился. Мы жили на улице Чайковского в частном доме с печным отоплением. Помню, как носила воду с колонки.
У Аси Яковлевны хранится потрепанная пожелтевшая справка, в которой стоит дата ее прибытия в Ярославль – конец декабря 1943 года. Через много лет она пыталась узнать, что произошло с ней, ее семьей, родственниками во время фашистской оккупации Славуты. Но трудность заключалась в том, что, работая на моторном заводе, а это было режимное предприятие, она находилась под бдительным оком спецотдела. И все же посылала тайком письма в Славуту, но ни одного ответа так и не получила.

Тяжелый песок

Лишь в 1996 году по просьбе отдела социальной защиты населения был сделан запрос ФСБ  в архив Хмельницкой области.
– Оттуда пришел ответ с приложенной архивной справкой, сообщающей данные о гетто в городе Славута из книги «История городов и сел Украинской ССР Хмельницкой области», изданной в 1971 году, – продолжает свой рассказ Ася Яковлевна. – Из справки  я узнала, что в списках переписи населения по городу Славута за 1942 год числится семья Ротенберг Рахиль Матусовны, которая проживала с сыном Ротенберг Мусей Яковлевичем и  дочерью Ротенберг Асей Яковлевной на улице Баранской.
Когда я прочитала книгу Анатолия Рыбакова «Тяжелый песок», то была уверена, что роман написан обо мне. На одном из конгрессов, проходивших в Москве, где собрались люди, пережившие холокост, я задала Рыбакову вопрос: «В основу романа положена судьба моей семьи? Ведь это моя мать Рахиль, отец Яков, это я оказалась в большом городе на Волге, как и ваша главная героиня». Анатолий Наумович ответил, что в основу его повествования легли тысячи историй еврейских семей, данные из закрытых архивов Хмельницкой области, материалы Ильи Эренбурга и Василия Гроссмана для  «Черной книги», изданной  в 1980 году в Иерусалиме. Эта книга тогда же была подготовлена для печати и в СССР, но ее издание запретили, готовые гранки уничтожили. В ней имелись свидетельства очевидцев катастрофы советских евреев 1941 – 1944 годов. У нас свидетельские показания стали собирать только в перестройку, и я начала разыскивать родных: может, поменяли фамилию или эмигрировали. Из Красного Креста получила ответ: в числе эвакуированных нет. В Германии разыскивала по концлагерям, искала в списках депортированных из Украины – ничего не нашла.

Девочка Яся

– В мае 2005 года я гостила у сына в Москве. Мы поехали с ним на подмосковную дачу, где я случайно познакомилась с заезжими строителями-украинцами, – продолжает рассказывать Ася Левит. – Оказалось, что они из тех мест, где родилась я. Гастарбайтеры рассказали, что в Славуте идет большая поисковая работа, поднято и уже опубликовано много архивных документов, изданы книги об истории гетто. Через них я связалась с украинскими поисковиками, от которых узнала, что моя мать и брат были расстреляны  27 июня 1942 года и погребены в братской могиле, а с ними погибла девочка по имени Яся – так меня звали в детстве в семье. Оказывается, я числюсь в списках расстрелянных!  Но возникает вопрос: как я спаслась или кто меня спас? Мои обрывочные воспоминания не дают возможности восстановить цепь событий. Помню жуткий ожог на тыльной стороне ладони, каких-то людей, какую-то сторожку, чердак,  огород, в который я откуда-то выползала, разгребала мерзлую землю и выгрызала остатки от капустных кочерыжек. Я не помню облика своей матери, в подсознании остался лишь ее голос – она прекрасно пела колыбельные еврейские и украинские песни, я их помню до сих пор. Вот по голосу я бы ее, наверное, узнала.

Невозможно помнить и нельзя забыть

– Выехав в Славуту, я встретилась с исследователями и авторами книг о трагической гибели евреев в этих местах, стала изучать документы, фотографии, получила списки из «Книги скорби Украины», где есть имена моих родных, расстрелянных и похороненных в братской могиле, – рассказывает Ася Левит. – Там значится и мое имя. От одних цифр по коже бежали мурашки: тысячи и тысячи расстрелянных женщин, мужчин, подростков, стариков. При входе в гетто рядом с местом, где стоял мой дом, находились погреб и колодец. В погребе фашисты убивали стариков, в колодец сбросили около трех сотен живых младенцев.
27 июня 1942 года в Славуте была устроена последняя кровавая расправа над евреями. Фашистские офицеры, распоряжавшиеся этим адом, говорили солдатам: «Нечего на них тратить патроны, закапывайте!»  Еврейских детей бросали в ямы поверх убитых и закапывали. Фашисты истребили тогда более двух с половиной тысяч евреев. В тот день были уничтожены три поколения моей огромной семьи: бабушка, дедушка, тети, дяди, братья, сестры, всего 12 человек. Судьбы убитых еврейских детей Славуты я воспринимаю как свою судьбу. Вместе с ними лечу я в ту самую славутскую Криницу, в темную глубину ужаса, который невозможно помнить и нельзя забыть…
Каждый год Ася Левит заказывает венок к траурной дате – 27 июня, когда в славутском гетто были расстреляны ее родные.

 
Многострадальная славутская земля. 4 июля 1941 года этот небольшой город оккупировали гитлеровские войска. Вблизи него фашисты  организовали для раненых и больных пленных офицеров и бойцов Красной Армии «лазарет» под названием «Гросслазарет № 301». Он занимал десять трехэтажных каменных блоков­казарм военного городка. Все здания гитлеровцы обнесли густой сетью проволочных заграждений. Вдоль через каждые 10 метров были построены вышки, на которых находились пулеметы, прожектора и охрана.
В «Гросслазарете» проводилось массовое истребление советских военнопленных путем создания специального режима голода, скученности и антисанитарии, применения пыток и прямых убийств, лишения больных и раненых лечения и принуждения крайне истощенных людей к каторжному труду. С осени 1941 года по 20 января 1944 года в «лазарете смерти» было уничтожено более 150000 военнопленных. В послевоенные годы уход за могилами не велся. Лишь в 2006 – 2007 годах были проведены работы по их благоустройству. Сегодня на насыпанном кургане стоит мемориал «Поле памяти» жертвам славутского концлагеря смерти.
А в самой Славуте, вблизи бывшей водонапорной башни, на местах братских могил установлен мемориал «Жертвам фашизма – еврейским гражданам г. Славуты». Основа его – памятник в виде двух сцепленных рук и колючей проволоки вокруг.