Ну давай, Шурка, попоем!

Записочками не донимать

Правда, рукоплескания от этого становились только громче, и артисту пришлось сдаться в угоду непослушному зрителю. Благо что в провинции ему выступается гораздо лучше, чем в той же Москве, где публика «сидит с холодными носами». А тут и целовали, и цветы дарили. Желали здоровья и долгих лет жизни. На что Александр Яковлевич даже полу-
шутя-полусерьезно обмолвился, что дал себе слово дожить до 88 лет без маразма, а там как Бог даст...
В зале и землячка оказалась, из Забайкалья. Любит Александр Яковлевич такие неожиданные встречи. Аж прослезился. А вот съемками и автографами (одна дама все-таки не удержалась, подошла) попросил не донимать. И особенно записками. Позже стало понятно почему.
Одна такая беленькая бумажка в свое время очень сильно обидела его. Какой-то господин с чуткими консерваторскими ушами, но черствый сердцем написал: «Александр Яковлевич, не утомляйте наши уши вашим голосом и игрой на гитаре».  И наш герой, как сам выражается, «заткнулся» года на полтора.

Вот оно, слово родниковое

Если бы не уговоры друзей, вряд ли мы сейчас слышали бы этот мягкий, проникновенный, как у Марка Бернеса, голос, выводящий то «Там за туманами», то «От героев былых времен», то «Калину красную», то тальковского «Подъесаула», то песни иеромонаха Романа.
Александр Яковлевич очень рад, что является современником этого священнослужителя, несколько раз ходившего в скит, затвор, чтобы подарить людям очередной сборник стихов. Вот где слово родниковое! А взявшись за гитару, он почему-то вспомнил мантру Ом: «Хочется сделать так, как Гребенщиков». Удивительно, но звезду советского кинематографа очень многое роднит с патриархом русского рока. И дело не только в корнях – предки обоих старообрядцы,  но во внутренней силе, харизме, просветленности лица. Как тут не вспомнить цитату из фильма «Асса»: «Это Бог, от него сияние исходит».
Детство Михайлов провел в селе Цугол Читинской области. В 85 километрах от землянки, где он родился и где зарыта его пуповина (говорят, что это бывшая монашеская келья), находится огромный буддийский храм Цугольский Дацан.

Расстроенная балалайка

Семиструнка с цыганским строем ре-ми-соль – это единственное, что есть в его «райдере». А еще стопочка коньяку для голоса и свечка. Он, любящий все живое, очень нервничает, когда ему не удается ее зажечь. В этом маленьком огоньке есть какая-то трепетность,  правда. Этот огонек мобилизует.
Любовь к народной песне, фольклору, романсам Александру привила мама, безграмотная женщина, имевшая 4 класса образования. Она брала своими натруженными пальцами расстроенную балалайку и выводила: «О, горькая я, зачем на свет родилась? Была бы я стеклянная – упала да разбилась!». А потом сядет, скажет:  «Ну давай, Шурка, попоем». Лампады прибавит фитилек и начнет петь. И каждая песня несет образ.
Маму, ушедшую в 2000 году, он любил безмерно.

Антрепризы, кино, вечера

Сложно поверить, но когда-то недальновидные педагоги посчитали,  что зажатому пареньку противопоказана сцена. Познавший, что такое нужда, и в течение двух лет морской службы бороздивший Берингово, Японское, Охотское моря, он резко отличался от беззаботных однокурсников. И лишь одна мудрая женщина сказала: «Он же не просит ничего, стипендии не получает, работает грузчиком. В нем что-то есть. Пусть учится».
22 года Александр Яковлевич отработал в Малом театре и вот уже 12-й год сам по себе, есть три антрепризы. Иногда позволяет себе вот такие вечера. Хотя кино очень обязан. На улицах вот узнают. Но и без странностей не обходится. Как-то его, стоявшего на остановке, приметила женщина с авоськой. Долго ходила вокруг да около, приглядывалась. А потом выдала: «Михайлов? А че старый-то такой? Смотрела «Мужики!» три года назад, там такой мордастенький, бравенький! Заболел, что ли?».  А он ей: «Дорогая, этому фильму уже 33 года, как  не больше!». В своем последнем фильме «Разжалованный» Михайлов уже в своем возрасте. Действие происходит в военное время, но войны там всего 7 минут, остальное – «отно-
шения».

Пусть люди чаще улыбаются

Преподает Александр Яковлевич  во ВГИКе уже восьмой год, сделал два выпуска. В этом году тоже будет набирать курс. И, как признался, если вдруг кто-то приедет из ярославцев, то будет чуть внимательнее к нему. Но тут же строго заметил, что никаких звонков. Блата он не допускает, не терпит.
Много говорил Александр Яковлевич и о своем близком друге, безвременно ушедшем Михаиле Евдокимове, президентом межрегионального общественного фонда имени которого он является. Их роднила любовь к русской деревне.  
Александр Яковлевич больше всего на свете хочет, чтобы деревня возродилась, чтобы возвратились те времена, когда люди с песней выходили на работу. Ведь у России, как он считает, есть будущее, народ у нас красивый, совестливый, умеющий любить, страдать. Очень хочется, чтобы наш народ чаще улыбался.

ФОТО Ирины ШТОЛЬБА

ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ

Если бы Александр Михайлов не стал актером, из него наверняка получился бы архитектор или, что вернее, путешественник.  Он дважды побывал на Борнео и на Северном полюсе. Самая большая  мечта Александра Михайлова – побывать на Южном полюсе и пожать лапу пингвину. Если это случится, он станет самым счастливым человеком.