Косить нельзя служить!

Текст в целом написан почти без ошибок, но так ли все радужно на самом деле? Нацепив на лицо гримасу отчаяния от «надвигающегося призыва», я отправился в логово зверя.

Штатных единиц врача и юриста на месте нет. Зато присутствует директор Остап Бендер, то есть, прошу прощения – Сергей Петров, который несказанно обрадован первому клиенту:

– Абсолютно законный бизнес, в Твери и в Туле не раз прокурорские проверки были, но ничего не обнаружили, мы ведь не придумываем диагнозы, мы просто консультируем. Не все парни разбираются в тонкостях закона о воинской службе, не всем известны основания, по которым можно откосить. А уж мне поверьте – в 95% случаев основания всегда отыскать можно. Здоровых ребят сегодня не бывает. В общем, наш врач осмотрит вас, заключим с вами договор и направим знакомому медперсоналу в одну из ярославских клиник. Городские и областные медработники, которые связаны с нами, работали в призывных комиссиях и потому хорошо осведомлены о том, от чего можно откосить, а от чего нет. К тому же попасть к ним благодаря нам вы сможете вне очереди. А когда вас дообследуют, то в компании нашего юриста отправляетесь в военкомат, где медкомиссии предъявят необходимые бумаги с основанием освобождения. Военкомату «дурить» не дадим. А то они и больного на службу отправят.

Не без удовольствия отметив, что «мы такие в Ярославле одни», товарищ Петров стал бросаться цифрами: сейчас, говорит, консультация в его фирме обойдется страждущему всего в 500 рублей, а через два месяца она станет – 1000, заключение договора на юридические услуги – 35000, в октябре – 50000. В любом случае эти услуги обойдутся не так дорого, ведь взятка,  чтобы откосить от армии, согласно его источникам – 80 – 100 тысяч рублей. А еще, отмечает директор:

– У восьмидесяти процентов призывников есть все основания откосить. Скажем, этой весной призвали 3000 ребят – и нарушения отмечались по всем военкоматам. Я сам служил три года и теперь понимаю, что мог вполне остаться дома. Теперь же я решил помогать нуждающимся.

Насколько все это предприятие будет работать согласно букве закона, пока неизвестно, но следует отдать должное Петрову – подготовился он капитально. Все расчеты собирается вести через банк по безналу либо по пластиковой карте. Никаких медицинских заключений не дает – оказывает чисто юридические услуги. Есть же у нас, в конце концов, такие юрфирмы, которые только по недвижимости консультируют или по семейным проблемам, к примеру. Тем не менее стоит помнить две вещи. Во­первых, огромная плата за консультацию – не есть гарантия результата. Во­вторых – а не получится ли переплатить? В конце концов, за что ты платишь: за консультацию или «нужный» диагноз?

Чем привлекает служба сегодня

– Эту фирму вполне могли создать сотрудники военных комиссариатов, которые в свое время были изгнаны по причине нечистых дел. Все пути, как откосить, им известны. Начинают компостировать мозги армии, государству, да и самому клиенту: если у парня нет никаких болячек, если его все равно ждет служба, ему могут сказать, что у него «имеются такие­то основания»... А потом – деньги уплыли и юноша служит. То, что он служит, совсем неплохо, плохо, что он последние деньги у семьи отбирает, – говорит председатель детскоюношеского центра военнопатриотического воспитания города Ярославля и Ярославской области в честь 65-летия Победы в Великой Отечественной войне Андрей Палачев. – Это не секрет, что везде берут деньги. Деньги берут в больницах, университетах, в милиции и органах власти. Но, на мой взгляд, организация подобных как бы юридически верных организаций – тоже не выход. Давайте сделаем так: заплатим Сидорову, чтобы он за Иванова отслужил! Это куда правильнее, чем такие деньги отдавать во всякие левые фирмы. Не думаю, что даже федеральным законом можно будет разделаться с подобными ловкачами – все равно останутся те, кто не хочет служить. Это как с историей про игровые автоматы. Их запретили? Запретили. Но они работают, так как клиенты остались.

– Впрочем, мне не кажется, что бизнес у Петрова и Ко пойдет в гору. Буквально за последние пару лет армейская служба изменилась кардинально и ее теперь не так боятся, как раньше. Судите сами, – заверяет врач ярославского военкомата, – если раньше служили два года, то теперь служат год. А раз служат год, резко снизились жалобы служащих на неуставные отношения. Дедовщина, как наследие советского времени, практически изжила себя. У ребят, кто отслужил, такие впечатления, будто они вернулись из пионерского лагеря, где отдыхали. Душить и гнобить их некому, время летит незаметно. А в элитных частях – вообще покой, там всюду камеры видеонаблюдения стоят.

Сегодня гонит на службу пацана не только отсутствие дедовщины. И вовсе не пресловутый заговор врачей, радеющих за выполнение плана Минобороны. Здесь целый комплекс причин, причем больше социальных. Кризис ударил по стране и ударил именно по молодым специалистам, многим из которых работа просто не светит – бывалых работяг сокращают. Сегодня для многих выпускников техникумов и училищ одним из самых важных критериев при трудоустройстве стал… военный билет. И выданный вовсе не по причине шизофрении или эпилепсии. В трактористы без военника не берут!

– Приходит деревенский парень, на что угодно готовый, лишь бы служить взяли! На работу, дескать, на селе не берут, а если в армию податься, то жена с ребенком каждый месяц шесть с половиной тысяч получать будут. Это огромные деньги в условиях села: парню там на официальной работе меньше платить будут, – говорят работники военкомата. – Очень неприятно такому человеку отказывать в службе. Но пусть даже служить хотят, ты в медицинскую книжку смотришь, а там диагноз – «шизофрения». Выдаешь этому человеку военный билет по состоянию здоровья, а затем врываются его родители и судом пугают, говорят, что мы их сыну жизнь загубили.

Кто-то идет в армию потому, что хочет по итогам службы получить определенные преференции при поступлении в университет, когото привлекает именно годичная служба – боятся, что вскоре снова два года строем ходить заставят. У тех ребят, кто нацелился на вуз в этом году, такая возможность вполне имеется – мало ли что может произойти за последующие пять лет. Подобный страх возникает совсем не на пустом месте. Разговоры, а не вернуться ли снова к двухгодичному сроку службы, практически не прекращаются.

Один раз ударил – трое упали

– Отправлять больного на службу нам просто невыгодно, – говорят в призывной комиссии. – Ведь если мальчик больной и врач этого не заметил, то есть совершил ошибку, обязательно идет возврат из войск. Каждый возврат разбирается в прокуратуре, и тогда применяются санкции. Сначала могут сделать юридическое предписание, а затем врачу придется платить из собственного кармана те деньги, которые государство потратило на призывника: транспорт, обмундирование… Почему так случается? Зачастую сведения о своих болезнях скрывают сами призывники.

– У нас в Ярославле вряд ли такое есть, чтобы парня больного отправляли на службу. Тут комиссия к здоровью даже излишне придирчива. Сколько у меня есть знакомых, понастоящему мощных парней, у которых всего­навсего сломан нос или искривление позвоночника – обычное дело для всякого боксера или самбиста. Но как эти богатыри ни просят, в элитные войска их не берут. Говорят, что со слабо дышащим носом не пробежишь 40 км. А «ремонтировать» нос – 30000 рублей плюс время: запись, операция и т.д., – рассказывает Андрей Палачев, который не отмазывает пацанов, а наоборот, помогает им делать карьеру военного. – Некоторых ребят, что занимались у меня в военнопатриотическом клубе «Десантник», бывает, силой пробиваешь. Один мой воспитанник, отслуживший в 16й бригаде ГРУ (главного разведуправления), поступает в ярославский ОМОН, а у него рост не тот – 169 см вместо 170. Парнишку не берут изза какогото сантиметра, а ведь он реально в спецназе служил, со мной занимался. Еле удалось добиться, чтобы его в ОМОН взяли. Во всем этом, мне кажется, несовершенство нашей в том числе призывной системы. Прирожденного воина изза плоскостопия не берут в элитные войска, другого – отбраковали изза наколки, которую по молодости, по дурости сделал. Что же это теперь – ярлык на всю жизнь?

В качестве интересного казуса «службы инвалида» Андрей приводит такой случай из своей жизни. Однажды во время службы на севере Приморского края, увидел, как на носилках парня пронесли в санчасть. Спустя два месяца на присяге встретили этого самого солдатика. Новобранец был на костылях.

– Оказалось, парень родом из Амурской области, – улыбается Палачев, – откуда костыли? Слишком буйно отметил уход в армию: выпал пьяным с четвертого этажа, сломал обе ноги. Наутро ему наложили гипс, привезли в военкомат, поведали о внезапном недуге, словом, переломы, служить никак не может. А что в ответ? «У нас недобор, а за этого парня мы уже отчитались, пускай едет с нами – в пути долечим». Так его и тащили на автобусе со сломанными ногами от Амурской области до Приморского края тысячу километров. И ничего – принял присягу, месяц­два отбегал на костылях и стал служить.

Так как желающих служить сегодня действительно немало, в последние два года введена санкция за возвраты из войск, врачи из военкоматов предпочитают сто раз перестраховаться, прежде чем отправить призывника в армию: раз в армию «конкурс столько­то человек на место», то служить идут самые здоровые. Хотя даже в таком случае можно допустить некоторые просчеты.

– Дома парни живут в привычной обстановке: ходят в школу, их мама кормит, – рассказывают в областном военкомате, – а тут сразу после призыва стрессовая обстановка: казенное учреждение, казармы, непредвиденные ситуации. У современной молодежи, особенно городской, уровень адаптации очень низкий: у некоторых ребят дают себя знать язвенные болезни, происходят психические срывы.

– И неудивительно, что психические срывы бывают, – говорит Андрей Палачев. – Парни, которые привыкли видеть по телевизору сказочную армию, оказавшись в настоящей казарме, могут повести себя весьма неадекватно – стреляются, убегают. В этом году из рядов российской армии убежало 7000 контрактников. И почему? Думали, придут в армию, и все для них будет на блюдечке – и высокая зарплата, и все остальное. Но ведь так не бывает, чтобы чегото добиться, нужно начинать с малого. Начинающие учителя и врачи тоже получают не очень много.

Андрей Палачев считает, что, если идешь в армию, ты должен быть подготовлен: в этом цель всех военнопатриотических организаций. Уроки ОБЖ в школе – насмешка, бесполезная трата времени, ведь все равно многие мальчишки растут под влиянием мам, а потому заранее боятся служить. Чтобы знать, что такое армия, ощутить ее дух, как минимум надо пожить в военнопатриотическом лагере.

Не лишайте ребенка выбора

Областной военнопатриотический клуб «Десантник» создавался Андреем Палачевым в память о дяде, сумевшем вылепить из некогда хулиганистого племянника, грозы городских телефонных автоматов, настоящего мужчину. Цель созданной организации – подготовка ребят для службы в воздушнодесантных войсках. Долгое время «Десантник» набирал молодежь, работал с нею и в общем­то не особо контактировал с другими военнопатриотическими структурами, которых в Ярославской области насчитывалось более двухсот. Со временем у Андрея выкристаллизовалась идея объединить все эти разрозненные структуры. Каким образом? Создав единую площадку под их деятельность. Такой площадкой и оказался задуманный пять лет назад детскоюношеский центр военнопатриотического воспитания города Ярославля и Ярославской области в честь 65летия Победы в Великой Отечественной войне. Инициаторами его создания выступили ветераны чеченской войны совместно с Ларисой Андреевой, на тот момент директором департамента молодежи администрации области.

Здание детскоюношеского центра, расположившееся за Волгой в начале улицы Колышкина, – это останки заброшенной школы, тем не менее вполне пригодной для работы с детьми. Там тепло и есть свет. Но чтобы привести центр в порядок, необходимо изыскать десять миллионов рублей. На что пойдут деньги?

Одна парашютно­десантная вышка стоит 2,5 миллиона рублей, пневматические ружья и палатки для круглодичного лагеря тоже обойдутся недешево. Зато все эти траты будут разовые – купил, скажем, палатки, и их на многие сезоны хватит. В таком центре все должно максимально приближаться к армейским условиям: должны иметься общевойсковая полоса препятствий и полоса препятствий разведчика, спортзалы. Даже бронированную технику, возможно, подгонят. Для любого пацана опыт знакомства с военной машиной необходим: чтобы не растеряться во время военных действий, он должен отлично представлять себе, что, собственно, собой представляет это бронированное чудище. Пацан должен проехаться на его спине, пройти обкатку – это когда БТР над тобой проезжает.

Для маленьких защитников России все эти занятия обещают стать бесплатными, а вот со студентов и просто интересующихся, скажем, за прыжок с парашютно­десантной вышки могут потребовать плату. А еще намеченный центр может стать площадкой для авторов­исполнителей военной песни и отличным местом проведения военных праздников: Дня десантника, Дня пограничника. В итоге дембеля перестанут безобразничать в центре города на Даманском, наоборот, получат возможность отметить праздник в кругу своих и под присмотром старших, хлопнув свои сто граммов и закусив гречневой кашей.

– Сегодня в головах молодежи зачастую имеется неправильное представление об армии. Из ста школьников только 2–3 мечтают о службе в армии. Но когда эти же пацаны на час­другой приходят к нам в лагерь побегать, попрыгать, просто пообщаться, то таких добровольцев становится уже человек десять. Ребята косят не от того, что в армии плохо, а потому, что они даже не понимают, от чего косят. Бывает, кстати, совсем наоборот: мальчик мечтал стать военным, но, пожив в нашем лагере неделюдругую, понимает, что армия все же не для него. Значит, у него есть стимул хорошенько подготовиться к ЕГЭ и продолжить обучение в каком­нибудь вузе. Может быть, он станет хорошим юристом или учителем – и это будет хорошо, ведь все мы разные. Главное, дать своему ребенку выбор: не просто пугать его армией или говорить, как в армии все замечательно, а нужно отдать его на время в военнопатриотический лагерь – там и будет видно, из чего и для чего он слеплен. Не думайте, что я лишу своего сына выбора и поставлю перед ним цель стать военным – свою судьбу он определит сам, – говорит Андрей Палачев.