Коллекция эмоций Валерия Баринова

Казалось бы, после такой самоотдачи актер должен полчаса лежать пластом – приходить в себя. Но уже минут через пятнадцать Валерий Баринов, бодрый и веселый, появился из гримерки для эксклюзивного интервью «Городским новостям».
– Я в вашем городе не первый раз. У меня с ним связаны самые приятные воспоминания. А где сегодня гулял? Поднялся на звонницу, был в Спасо­-Преображенском соборе. Потом дошел до церкви Ильи Пророка, прогулялся по набережной. Очень жалею, что не успел съездить в Толгский монастырь.
– А впервые когда побывали в Ярославле?
– Очень давно, лет тридцать назад. Я снимался с замечательной актрисой Евгенией Глушенко, с которой потом много играл в Малом театре. И у меня о Ярославле остались самые замечательные воспоминания.
– Вы за свою актерскую карьеру поменяли много театров. Зрители помнят вас во время гастролей Малого театра, которые проходили девять лет назад. Как судьба вас в московский ТЮЗ занесла?
– Благодаря Антону Павловичу Чехову. Я еще играю в «Черном монахе», меня сначала ввели туда, когда заболел актер. А потом я стал играть роль Якова в «Скрипке Ротшильда».
– Как вам работается с Камой Гинкасом?
– Это очень хороший режиссер! Потрясающее ощущение – он в тебя погружается, он так тебя слышит! Стоит ему сказать: «Понимаешь…» Он тут же: «Да, я тебя понял». Мне с ним ужасно интересно работать. И полгода, что мы работали над спектаклем – и в России, и в Америке, это полгода счастья.
– «Скрипка Ротшильда» отнимает у вас столько сил, это, наверное, невозможно играть часто?
– Почему? В Америке этот спектакль мы играли 24 раза подряд. Но там я занимался только тем, что играл в спектакле. Когда вернулся домой, мне жена сказала: такое ощущение, что ты отдохнул. В театре же мы его играем раз­два в месяц. И я всякий раз спектакль жду с нетерпением.
– Когда ваш герой Яков делает гроб своей жене, он вдруг начинает петь. Это режиссерская находка или ваше личное наблюдение?
– Да, это личное наблюдение. Наша профессия хороша тем, что все горькое, счастливое, радостное берешь в эмоциональную память. И когда происходит какое­то серьезное потрясение, говоришь себе: ничего­ничего, запомни – придется играть. Действительно, много лет назад был такой случай – у меня умер дядя, я приехал в деревню его хоронить. Мама сказала: «Валера, гроб не обит черной ленточкой». Я взял ленту, гвозди, начал обивать. А я очень люблю руками работать. И вдруг заметил, что я, обивая крышку гроба любимого мною человека, стал напевать. Я пришел в ужас: как же так! И сказал себе: запомни. А здесь, в спектакле, человек запел из­за того, что у него наконец­то появилась работа. Он не осознает какая, но главное – она появилась. Запели руки, запела душа. И вдруг он понял, какую страшную работу он делает.
– Вы себя сейчас ощущаете больше киноактером, актером театра или это невозможно разделять?
– Театр и кино – это разные, конечно, вещи. В кино у меня насчитывается более двухсот ролей. Там же в год играешь несколько ролей. Вот у меня сейчас пять проектов. И в театре сыграно тоже много ролей. В театре актер работает примерно сорок лет. В год – премьера. Ну, сорок ролей в жизни он сыграет. Больших ролей в театре я исполнил около двадцати. Из них получились, может быть, две. Это я считаю, что получились. Но если считать награды, то больше, а я много в своей жизни получал наград. Роль Якова получилась – она живая. Мы этот спектакль много играем. Мы с ним объездили и Россию, и весь мир.
– У вас сын тоже актер. Вам доводилось с ним вместе играть на сцене или на съемочной площадке?
– Я играл с ним в Малом театре, довольно часто снимался. Но так получается, что он никогда не играл моего сына. Он играл или моего охранника, или еще кого­то. Вот сейчас заканчиваем картину про женский футбол. Я там играю тренера. Моего сына играет один актер, а мой сын играет зазнавшегося футболиста, которого я чихвощу.
Что такое актерские дети? Они выросли в театре, на съемочной площадке. Вот мой сын недавно сыграл в одном фильме. И мы с Всеволодом Шиловским пошли смотреть эту картину. Посмотрели, и он мне говорит: «Вот что я тебе хочу сказать – говорят, на детях талантливых людей природа отдыхает. В этом случае природа отдохнула на тебе». И это был для меня самый большой комплимент.
– Вы сейчас активно снимаетесь в телесериалах – особая популярность к вам пришла после «Петербургских тайн», а недавно вас могли видеть в сериале «Ранетки». Вы на все роли соглашаетесь?
– Порой от ролей приходится отказываться. Телевидение – это мощнейшая сила, но используется она настолько глупо, бездарно, не по­хозяйски! Его сила воздействия такова, что на нем можно было бы воспитать нацию. Но, к сожалению, телевидение в руках людей, которые хотят денег. И они идут за народом, а не впереди него.
– Сейчас стало популярным изучать родословную, искать корни, в том числе дворянские. Вы знаете свое происхождение, откуда произошла ваша фамилия?
– Это была смешная история. После того как я сыграл в фильме про Петра Столыпина, мне предложили дворянский титул. На что я предлагавшим ответил: «Ребята, дворянской крови во мне, может быть, больше, чем в вас всех вместе взятых. Но дело в том, что я дворянином не могу быть просто потому, что я из дворовых крестьян». А если вы читали про семейный уклад помещиков XIX века, то знаете, что дети были и законнорожденные, и незаконнорожденные. Так что я думаю, есть какая­то дворянская кровь. По семейной легенде, помещик проиграл в карты всю деревню, всех крестьян. А оставил при себе только моего предка – гусевода. Но это было еще во времена крепостного права. А когда начали выдавать паспорта, то кличка Баринов, то есть «при барине», стала фамилией. Эта фамилия часто встречается, но это не значит, что у всех Бариновых общие корни. Ведь бар на Руси было много.