Кологривские чудеса

Однажды папа сказал: «Когда наступят каникулы, мы поедем с вами в город Благоденствия, который так долго искал художник Ефим Честняков из деревни Шабловки Кологривского района Костромской области. Папа всегда много, с упоением рассказывал об этом городе, лучше которого, как нам казалось, нет на всем свете. Я с нетерпением ждал этого дня, рисуя в мыслях радужные картины. И вот он наступил. Мы ехали в поезде семь часов, вышли на станции Мантурово, затем два часа в автобусе добирались по пригоркам, то спускаясь, то поднимаясь. Не зря отец говорил, что этот город назвали Кологрив. Он действительно стоит как на гривах и около грив. И герб его – голова лошади с гривой.

Бабушка Настя встретила нас накрытым столом в большой кухне. Пища была постная, но вкусная, так как готовилась в русской печи. Я впервые увидел такую печьсказку. Бабушка сказала, что до появления на небе звезд будем есть постную пищу, а потом всякую вкуснятину. Отдохнув, мы всей гурьбой отправились в центр города. Папа был экскурсоводом. Деревянный город стоял как бы на поляне, которую окружали леса: за рекой Унжой – с одной стороны, за речкой Киченкой – с другой и с третьей – за музеем. Отец сказал, что Унжа знаменита тем, что сюда заплывали Стеньки Разина челны. Посреди города пруд: зимой с катком, летом с утками. Мы подошли к реке Киченке. Отец рассказывал, что вода здесь колодезная. Все колодцы на ключах по всему городу. Вода чистейшая и вкуснейшая. Вдруг зазвонили церковные колокола, напоминая горожанам о великом надвигающемся празднике Рождества. Люди выходили с утренней службы. Храм с пятью маковками стоял на возвышенном месте, а город лежал у его подножия. Звон красиво разливался по низине.

Мы зашли в собор, поставили свечи, перекрестились, еще погуляли по городу, подышав свежим морозным воздухом, и вернулись домой.
Уже стало темнеть. Вскоре пришла сестра бабушки и сказала, что часов в девять вечера заберет меня для мытья в деревенской бане, а остальные придут позже, когда подготовятся к сочельнику. Все должны быть чистые. В палисаднике напротив кухонных окон стояла елка. Бабушка принесла чемодан с самодельными яркими игрушками из картона и плетеные яркие косы из тряпок для украшения елки. На каждую ветку мы повесили очень много ярких тряпочек­треугольников. Но вот пришли за мной и повели в баню. На улице была темень и ни души. Вдруг тетя дернула меня за руку и прижала к себе. Перед нами стояла длинная, высокая, с втянутой и горбатой спиной собака. Ее желто­зеленые глаза светились, как две маленькие лампочки от фонарика. Она постояла перед нами секунду и побежала дальше.

Напарившись на кутнице (так в Костроме называют полку с соломой) и получив несказанное удовольствие, мы сели перед большим самоваром.
Муж тети сказал: «Придешь к нам днем, я научу тебя вздувать валенком на угольях самовар». «Господи! Какие тут чудеса творят», – произнес я. Пришли мыться все остальные. Затем, охладев от парки, пошли встречать Рождество. Мама сказала: «Данил, ты попадешь сейчас в сказочную горницу». Заходим. Перед иконами горит лампада и висят два белых полотенца, с вышитыми на концах красными петухами. Бабушка в девках вышивала. На ней цветной из льна сарафан – чудо! На маленьком столике – ящичек с сеном (вертеп), и в нем лежит спеленатый маленький Иисус Христос. На двух подоконниках – по свечке на подставках. Большой стол, накрытый белой скатертью, вышитой крестом, тоже бабушкино рукоделие. На скатерти лежит плетеный из соломы коврик, на нем противень с кусками дичи, обложенной печеными яблоками. А на маленьком противне лежали куски мяса, тушенного в печке в чугуне, студень в плошках старинных, белые грузди в сметане в каких­то мизерных бочонках, моченая брусника. Посередине стола – высокий пирог на доске, покрытый чем­то янтарножелтым, блестящим и душистым. В огороде стояла коптильня, и дед накоптил рыбы унженской. Все наслаждались вкусными запахами трапезного стола и бегали к окну смотреть, когда же появятся «звезды».

Тетя вдруг скомандовала: «Сядьте, что я вам расскажу!» И поведала, как по дороге в баню они с Данилой встретились с волком. Мы, городские, не поверили. Но она нас убедила: «Что уж, я волка от собаки не отличу? Они зимой часто в город заходят». Бабушка Настя добавила: «Однажды ночью залаяли собаки, я проснулась и подошла к окну. Перед окнами на дороге, задрав лапы катался волк, заманивая глупого щенка. Тот подумал, что играть с ним будут, подбежал к волку, а он его – хвать и поволок». «Хорошо, что тетя скрыла от меня, что это волк, а то бы я закричал, возможно, от страха», – подумал я. Вдруг мама с папой воскликнули: «Звезды, звезды! А лунато какая!» Бабушка всех пригласила к иконе, раскатав по всему полу светлые, домотканые половики. Она спела песню о рождении Бога, все прочитали молитвы и сели за стол. Хотя собрались трезвенники, бабушка притащила ведро деревенского пива на ржаных свекольных лепехах. «Отменное получилось – в честь такого праздника», – сказала она. Папа похвалил: «Наша баба Настя горазда что варить, что пироги печь, что грибы солить. А уж грибы у нее лучшие в городе из всех засольщиков. Всех приезжих гостей посылают к ней за грибами». «Вот скоро ряженые христославы пойдут, грибов будут просить у меня. Ято знаю. Пять майонезных баночек белых груздей наложила». «Вот еще! В Ярославль увезем», – сказал папа. «В такую ночь нельзя ничего жалеть. Людям добро сделаешь – вдвое вернется», – ответила она.

Бабушка была добрая, ее любил весь город: называли Анастасией Сергеевной или Настенькой. Всегда была для всех гостеприимной. Вот и за трапезой рождественской гостей собралось много: родных и хороших соседей. Сперва ели сочиво. Мне не понравились твердые зерна, я их еле проглотил, хотя были они в меду, посыпаны брусникой. Все трапезничали с аппетитом. Тут бабушка вытащила из печи чугун с тушеной картошкой, пошел такой запах, что у меня снова появился аппетит. Да с груздями в сметане! Вот так захолустный город! Как угощается! Какие чудеса в русской печи творятся! В четыре утра под гармонь ввалилась в сени ряженая толпа с детьми и вертепом со словами: «Славьте Бога! Бог родился! Поклонитеся ему». Они пропели три раза, а мы все три раза поклонились. Потом речетативом произнесли: «Баба Настя, дай грибок. Бог пошлет тебе пятачок!»
Бабушка сказала, чтобы все шли в палисадник: «Там под елкой вам гостинцы». Они нашли коробку. Заиграла гармонь, а ряженые враспев проскандировали: «Принеси ты, Бог, здоровья нашей добренькой Настене!»
«Вот это Рождество! – сказал я громко. – Как интересно!» «Это не все. Вот завтра бабы с мужиками «дурить» начнут, посмотрите», – улыбнувшись, сообщила тетя. Все наелись и побрели спать по домам, устав от насыщенного дня.

Поспав часа четыре, позавтракав, мы пошли в храм. Зажгли свечи, послушали пение божественное во славу рождения Иисуса Христа, отправились в центр, где стихийная толпа веселила себя и всех. Вокруг трех огромных елок организовался хоровод с красивым зрелищем. На плечи хороводников были накинуты огромные шали цветов радуги с большими красными розами, зелеными листьями. Концы шалей они держали в руках. Ктото дал команду, заиграли гармони. Сперва пели песню про девицу, потом плясали двенадцатизарядную кадриль. В каждом заряде свои фигуры. Всех интересней был заряд «Базар». Стояли кругом и каждая женщина переходила к рядом стоящему мужчине, и они кружились. Потом запели песню «Как на тоненький ледок». Один тощий мужик «обшадрал» другого здорового ногами и поехали по кругу как бы на лошади. Все хохотали.
«Лошадь» свалилась в снег вместе с тощим, подбежали четыре женщины. Поднимая того и другого, перекинули на них вожжи с колокольчиками и под музыку помчались по кругу. Все пели песню, а в кругу импровизировали ее невпопад. Хохот, веселье. Потом на небольшой площади организовались кучками с гармониями. Толпочки пели частушки, на валенках звенели колокольчики. Всем было жарко и весело. В вывернутом тулупе мужик изображал медведя, нахлобучив шапку, а другой водил Мишку, прицепив к петле шубы цепь, и просил подарки на Рождество. Ему клали в корзину конфеты, баранки, сухари, кто чем богат. Бабушка сказала, что он все раздаст детям из детского дома. Люди об этом знали и не жалели!
Вот так я побывал в городе Благоденствия Ефима Честнякова. Не зря папа так полюбил этот город за время детства и юности, приезжая сюда на каникулы. Уезжая, я плакал. Жалко было расставаться с этими народными рождественскими традициями, которые на всю мою жизнь останутся в мыслях и душе одной из прекраснейших сказок моего детства.