Милость к падшим

– Рома! – позвал женский голос, – Рома, ты где?
– Ольга Анатольевна, Рома Костю кормит.  
   Приветливая женщина смотрела на меня с нескрываемым любопытством. Узнав, что мне необходимо попасть к директору учреждения, дама кивнула, нажала на невидимую кнопку, решетка с тихим жужжанием сдвинулась и пропустила внутрь.
   Место, куда я попала, в народе называется просто – ночлежка. Но здешние обитатели это слово не любят, сотрудники  называют его домом ночного пребывания, а постояльцы предпочитают не говорить о том, где они эти самые ночи коротают. По правилам находиться здесь днем нельзя, поэтому дом заполняется жильцами только вечером, а  утром  практически все они вновь расходятся по своим делам: одни – оформлять утерянные документы, другие – в больницу сдавать анализы, третьи спешат на собеседование к очередному работодателю.
   Директор МКУ Ольга Лобачева ведет на второй этаж, в комнату отдыха, но, прежде чем начать беседу, показывает «VIP-номер», пропуск в который имеют лишь самые дисциплинированные клиенты. Комната скорее напоминает европейский студенческий хостел – большие окна выходят на оживленный проспект, двухэтажные кровати, аккуратно заправленные синими покрывалами, телевизор, холодильник, тумбочка с книгами, на подоконниках – цветы... Если бы не решетки, можно подумать, что вот-вот появится группа студентов, путешествующих по Золотому кольцу.

С войной покончили мы счеты?
   Располагаемся за столом. Коллега Ольги Лобачевой  Светлана Гальоса присоединяется к нам.  Украдкой рассматриваю обеих. Симпатичные, моложавые, у Ольги Анатольевны на лице неизменная улыбка.
   – Как люди становятся бомжами? – задаю первый вопрос.
   – По разным причинам, – задумавшись на мгновение, замечает Лобачева. – Чаще всего они попадают в ловушку к недобросовестным риелторам. Кто-то пьет, кто-то, став сиротой, не знает, как поступить, а кто-то, отбыв наказание, возвращается из мест лишения свободы и узнает, что нет у него своего  угла…  Есть и те, кто просто попал в жернова обстоятельств.
   У нас тут парень жил, Олег. Несколько лет назад он, по словам жены, «загулял и пропал». Она подала заявление на розыск, но его так и не нашли, через два года признали без вести пропавшим, и по решению суда супруга выписала его из квартиры... А он не умер.
   – Как не умер? Где же он был столько времени?
   – Служил в Чечне по контракту. Вернулся – а жена уже с другим. Пришел к нам. Мы проверили документы – паспорт, военный билет. Все было в порядке, показали его медикам, они дали заключение, что никакими социально опасными заболеваниями он не страдает. Помогли устроиться на работу, но спустя какое-то время парень запил и попал в тюрьму. Скоро освободится и к нам вернется.
   – Позвольте чисто женский вопрос: вы-то сами как здесь выживаете?
   – Замечательно. Мы – бывшие сотрудники МВД, работали с трудными подростками. Сейчас на пенсии и пришли сюда. Нисколько не жалеем. У меня семья, но сын взрослый. У Светланы Геннадьевны родители умерли, поэтому ее семья здесь, она к каждому старику, попадающему к нам, как к родному человеку относится. Водит к врачам, помогает, если надо, инвалидность получить, путевку в дом-интернат или пенсию выправить.
   …Привезли года три назад деда, он сейчас в доме-интернате живет. Доставили старика из Чечни в 2010 году наши ребята-милиционеры. В первую чеченскую у него на глазах бандиты до смерти замучили домочадцев, включая родную дочь…
   – Но в 2010 году на территории Чеченской Республики никаких военных действий не велось. Что делал там дед все это время?
   – До войны жил, как все советские люди. Причем жил очень хорошо, во времена СССР был золотых дел мастером. В Грозный приехал из Ярославской области, отстроил дом, женился, завел семью. А потом начался кошмар, и он потерял все и всех… Тогда в начале 90-х и ушел в горы – партизанить, мстить обидчикам…
   К нам его привезли в 72 года, без документов. Светлана Геннадьевна – дознаватель, ей прежде всего необходимо установить, кто перед ней. Что за человек? Он ей все как есть и рассказал. Впрочем, наверное, рассказал не просто так. Было у них о чем поговорить, Светлана ведь и сама в Чечне семь лет провела. Как сегодня говорят, по долгу службы. Она во всем ему помогала: связывалась с федералами в Чечне, те делали запросы…
   – И все-таки не очень понятно, как  пожилой мужчина выжил в таких условиях, ведь он не отдыхал в горах, он там воевал…
   – С боевиками сражался. У нас не принято было говорить о таких людях из числа мирных граждан, но они были. Кстати, дедушка подружился и с Олегом, о котором я вам рассказывала, сблизились они, тот его и в интернате навещал…
   Я главное скажу: в любом из наших подопечных, в какую бы сложную ситуацию они ни попали, немало человеческого. Им надо просто дать возможность свои лучшие качества проявить, а если надо, помочь начать все сначала. Девиз нашего учреждения так и звучит: «Все возможно, было бы желание».

Когда мы начали работать, алгоритма, что делать с бездомными, не было. Многие месяцами жили в больницах, но мы понемногу все привели в порядок. Для начала наладили связь с правоохранительными органами, потом с учреждениями здравоохранения, коллегами из социальных служб, и дело сдвинулось. Теперь помогаем людям восстанавливать утерянные документы, некоторым оказываем  помощь  в трудоустройстве.  

Вспомни, кто ты такой!
Года полтора  назад в дом ночного пребывания привезли парня, который не помнил ничего. До этого он больше года жил  в Карабихской больнице.
   – Светлана Геннадьевна с ним тогда все время говорила, – рассказывает Ольга Лобачева. – Все спрашивала: «Ну, что ты сегодня вспомнил?». Понемногу разговорился наш постоялец, вспомнил, как его зовут, откуда он, а главное, что сестра у него есть. Сегодня он в доме-интернате, мы ему и с группой инвалидности помогли, и пенсию выхлопотали. Пенсия – это очень важно, если у человека нет средств к существованию, в интернат его устроить очень тяжело, практически невозможно.
   – Ольга Анатольевна, а кто этот парень, который сейчас прошел мимо нас?
   – Это Рома, он помогает другому клиенту, Косте, тот слепой. Рома его то покормит, то сводит куда-нибудь. Жизнь Рому по головке не гладила.  Мать ушла из семьи, когда он был маленьким, затем умер отец и парнишка оказался на улице. Однако школу окончить сумел, получил профессию, но жилья своего у него нет. Периодически устраивается на работу туда, где есть возможность получить койку, руки у него золотые ...
   – Пьет?
   – Пьет, но он тихий алкоголик. Когда запивает, уходит от нас, и все. У нас многие пьют, но большинство вовремя понимают, что вот-вот сорвутся, приходят к нам, отдают заработанные деньги, документы и просят: «В сейф положите, у вас лучше сохранятся». Некоторые даже сберкнижки приносят, чтобы не было соблазна снять все сбережения и пропить разом.
   – Кто вам помогает?
   – Мир не без добрых людей. Но я не люблю, когда мне звонят из каких-нибудь структур и говорят: «Надо бы сделать то-то»… Это неправильно, надо говорить: «Давайте сделаем!».
   У нас не пионерский лагерь, мы клиентам трехразовое питание обеспечить не можем, они получают талоны на продуктовые наборы и отоваривают их в магазине. Сумма, которую люди могут потратить ежедневно, скромная – 88 рублей 90 копеек. Поэтому ни от какой помощи мы не отказываемся. Помогают и магазины, и фермеры, и благотворительные фонды, и, конечно, церковь. При храмах есть пункты горячего питания, нередко они и на вокзалах работают. Многие прихожане одежду приносят, она тоже очень нужна нашим подопечным.  
   Конечно, Ярославлю просто необходима еще одна  социальная гостиница – для бездомных женщин, мы об этом все время говорим, ведь сколько их ежегодно освобождается из мест лишения свободы, а податься многим некуда. К нам и приходят, мы стараемся помочь. Кому чем. Кого-то оденем и накормим, а кому-то и документы поможем восстановить.  
Людмила ДИСКОВА      
Фото автора