Совет всея Руси

В этом году в России отмечается важный юбилей – 400-летие формирования народного ополчения Минина и Пожарского в Ярославле в Смутное время. В честь этой даты в Ярославле прошла международная научная конференция «Смутное время в России в начале ХVII века: поиски выхода», организованная Институтом российской истории РАН и Ярославским музеем-заповедником. Известные историки, архивисты, нумизматы, географы представили новые факты, версии, исследования об этом сложном периоде истории государства Российского. Пленарное и секционное заседания состоялись в областной научной библиотеке им. Н.А.Некрасова и в залах музея-заповедника. Кризис власти Международная научная конференция, посвященная 400летию формирования народного ополчения, не случайно прошла в Ярославле. Как известно, наш город в это непростое для страны время сыграл ключевую роль – по единодушному мнению исследователей, именно здесь в 1612 году был найден выход из кризиса, в котором пребывала страна в течение многих лет после окончания правления династии Рюриковичей. Именно в Ярославле Кузьме Минину и Дмитрию Пожарскому удалось собрать народ в единую силу, которая свергла врагов России, захвативших Московский Кремль. Смутное время всегда вызывало интерес исследователей. Краеведческие конференции по Смутному времени постоянно проходят в Рязани, Смоленске, Нижнем Новгороде. Почему же историков, писателей, архивариусов и географов так интересует это время российской истории – с 1598 года, когда со смертью Федора Иоанновича закончилось правление Рюриковичей, по 1613 год, когда на царство был избран юный Михаил Романов? По мнению доктора исторических наук, профессора Санкт-Петербургского государственного университета Андрея Павлова, в этот период, когда общество раздиралось внутренними и внешними противоречиями, именно русский народ в отличие от боярской элиты, управлявшей в то время страной, смог преодолеть кризис власти, выгнать из страны врагов и избрать на царство царя, находящегося в родственной связи с предыдущей династией Рюриковичей. Этот период историки считают ключевым, когда народом была установлена новая русская государственность. А предпосылки этого народного подвига были созданы именно в Ярославле. Когда независимость «висела на волоске» О Смутном времени в целом и периоде, когда в Ярославле формировалось второе земское ополчение, в течение многих лет создавались мифы. В советских учебниках по истории даже не было такого названия – Смутное время. События тех лет назывались в советской историографии польско-­литовской интервенцией и крестьянской войной. – Сегодня представление о Смуте изменилось, – считает заместитель директора Российского государственного архива древних актов Юрий Эскин. – Например, в советские времена считалось, что основной смысл Смутного времени заключался в борьбе крестьянства с боярами и дворянством. Современные находки и исследования разрушают эти однозначные концепции, и Смутное время предстает перед нами глубоким, полным противоречий и трудных решений временем. Вопросы возникают по поводу каждого из событий Смутного времени. Чью кандидатуру на царский престол поддерживал Дмитрий Пожарский – Михаила Романова или шведского королевича КарлаФилиппа, который мог быть противовесом польскому пути, выбранному московскими боярами? Как попал в Кремль польский гарнизон? Был ли захват Кремля иностранной интервенцией или следствием предательства московских бояр? Почему второе земское ополчение оказалось именно в Ярославле? И наконец, можно ли считать, что Ярославль в апреле – июне 1612 года был столицей Руси? В поисках ответов на эти вопросы возникает сложная картина Смутного времени, когда государственная целостность и независимость России, что называется, «висела на волоске». Версии. Споры. Гипотезы – Считается, что народное ополчение пришло именно в Ярославль, – говорит доктор исторических наук, профессор Рязанского государственного университета Вячеслав Козляков. – Однако сегодня уже известно, что первоначально маршрут ополчения был другой – князь Дмитрий Пожарский, который был родом из Суздаля, хотел вести ополчение в этот город, а уже оттуда – на Москву. А в Ярославле оно оказалось потому, что сюда рвались подмосковные казаки, отколовшиеся от первого ополчения и представлявшие собой еще одну политическую силу. Но Пожарский решил предупредить этот поход – и оказался в Ярославле раньше них. – Второе земское ополчение направилось в Ярославль совсем не случайно, – высказывает свое мнение заведующая сектором нумизматики Ярославского музея-заповедника Татьяна Рязанцева. – Ярославль в XVII веке был одним из крупнейших торговых центров, где располагались торговые подворья голландских, английских, немецких купцов. Именно в Ярославле можно было организовать сбор средств и финансировать ополчение. И в результате второе земское ополчение двинулось на Москву сильным. Также у историков возникают споры о том, исполнял ли Ярославль в течение четырех месяцев 1612 года, когда здесь формировалось народное ополчение, функции столицы государства Российского. По мнению Вячеслава Козлякова, столицей в полном смысле этого слова наш город не стал – согласно историческим источникам, здесь не была организована характерная для столицы тех времен приказная деятельность. Однако некоторые функции центра российской государственности наш город исполнял – например, здесь был образован Совет всея Руси, приказам которого подчинялись в основном города Поволжья и Севера. Также в Ярославле был организован монетный двор, который выпустил в то время самое большое количество монет. Судя по кладам, которые до сих пор находят в самых разных частях Центральной России, знаменитая ярославская копейка была в обращении вплоть до конца XVII века и даже в веке XVIII. Однако сожалеть о том, что Ярославль не был столицей для всей Руси в Смутное время, не стоит. По мнению историков, он сыграл более важную роль в это время – именно в Ярославле была восстановлена российская государственность, когда на всеобщем сходе Совет всея Руси принял постановление, «как нам выйти из смуты небезгосударственными и общим советом выбрать государя». Как известно из истории, твердое решение Совета всея Руси 1612 года и воплотилось в жизнь. Именно поэтому, считают историки, наш город лучше считать не столицей Руси времен Смуты, а центром российской государственности. А бесценный опыт, полученный нашей страной в Смутное время, должен служить путеводной звездой при выборе пути развития и в наши дни. ВЫСТАВКА Во время конференции в Ярославле открылась книжная выставка под названием «Смутное время: споры, мнения, гипотезы», на которой было представлено более 50 книг из фондов Некрасовской библиотеки – от раритетных дореволюционных изданий до художественных произведений и современных исторических исследований на эту тему. Здесь же прошли презентации новейших исследований, посвященных этой теме. Свой труд представили и картографы – карты позволяют понять, как передвигались народное ополчение, иностранные войска и крестьянские отряды, поднимавшие восстания, в период Смуты. СОБЫТИЕ На конференции, проходившей с 6 по 8 июня, прозвучало около 60 выступлений ученых из Института российской истории РАН, Санкт-Петербургского института истории РАН, Института русской литературы (Пушкинский дом) РАН, МГУ, а также университетов Нижнего Новгорода, Брянска, Воронежа, Иванова, Костромы, Курска, Нижневартовска, Рязани, Череповца, Саратова. Кроме того, в Ярославль приехали историки из Варшавского и Гамбургского университетов. Выступления проходили в формате публичных лекций. Широкий охват тем и исследований показал: ученых до сих пор, а в последнее время даже в большей степени, волнует судьбоносная для России эпоха Смутного времени. Она для историков интересна еще и тем, что многие события остаются неизученными и непознанными. Часть докладов была посвящена роли Ярославля в воссоздании русской государственности, появившимся тогда новым героям, взявшим на себя миссию спасения Отечества, всесословному «Совету всея земли», монетному двору, где чеканили копейку, «что Россию спасла», ополчению Минина и Пожарского. Об отражении Смутного времени в иконописи Ярославля рассказала заведующая отделом Ярославского художественного музея Виктория Горшкова, а доклад доцента Ярославского театрального института Дмитрия Полознева был посвящен теме памяти о Смутном времени в культуре Ярославля XVII века. Ряд выступлений посвятили исследователям Смутного времени – графу Михаилу Муравьеву, советскому историку Герману Замятину, ростовскому краеведу Андрею Титову и костромскому – Николаю Виноградову. Смутное время закончилось? Несколько слов по поводу состоявшейся в Ярославле международной конференции, на которой были рассмотрены многие проблемы этой эпохи. Но главным для нас, ярославцев, был, конечно, вопрос о роли нашего города в этот период. Мы хотели услышать авторитетное мнение известных историков из других стран, регионов и особенно Института российской истории РАН. Но, к сожалению, ни в публичных чтениях по Смутному времени, проходивших в Некрасовской библиотеке, ни на пленарном заседании в музее-­заповеднике широкого обсуждения не получилось. Практически весь материал по этому вопросу монополизировал «бывший ярославец» (так он сам себя позиционирует) – профессор, доктор исторических наук Вячеслав Козляков из Рязани. Если в библиотеке еще можно было задавать вопросы докладчику (не более трех), то в музее это заранее было исключено. В обоих докладах Козлякова, посвященных одной и той же теме – «Ярославль в 1612 году», рефреном стоял вопрос: а был ли в самом деле Ярославль временной столицей? Но, на наш взгляд, лектор использовал все, чтобы по максимуму этот вопрос «заболтать», то есть уйти в сторону от главных, узловых проблем. Так, например, сверхважное значение приобрел спор о выборах (приглашении) на царство, негативном отношении верхов ярославского купечества к сборам на ополчение и т.д. При этом нельзя сказать, что автор «не в теме». В свое время, еще проживая и работая в Ярославле, он активно занимался этой проблематикой и даже написал обширные статьи в мультимедийный энциклопедический справочник «Ярославский край» (2002 г.) и в «Энциклопедию Ярославского края с древнейших времен до 1912 г.» (2009 г.). В них он проявил себя горячим сторонником тех, кто считал, что Ярославль выполнял исключительно важную функцию в этот период: «Совет всея земли», деятельность приказов, выпуск ярославской копейки – деятельность монетного двора в Ярославле, формирование армии, дипломатические переговоры, назначение воевод в освобожденные районы страны и т.д. Впоследствии эти положения были дополнены новыми, в том числе знаменитым указом Николая II о «неприсутственном» дне 24 мая 1912 года. В этот день в Ярославле были устроены празднества и гулянья – в честь спасения в Ярославле ополчения. Было определено и общепризнано, что Ярославль в то время был центром российской государственности. Сегодня к нам приехал не просто доктор исторических наук, профессор В.Н. Козляков, но известный исследователь Смуты, написавший несколько монографий о людях и событиях этого времени. Мы очень ждали, надеялись, что будет реальный обмен мнениями, дискуссия без каких­либо реверансов в ту или иную сторону. Не получилось. А жаль. Николай ДУТОВ, кандидат исторических наук, доцент ЯГПУ P.S. В программе конференции была даже заявлена особая секция о «Совете всея земли» в Ярославле. Но, кроме единственного доклада Татьяны Рязанцевой, осветившего лишь одно из направлений деятельности совета, других сообщений по этой теме не прозвучало. Ярославских ученых из ЯрГУ и ЯГПУ как­то «забыли» пригласить...Время утраченных возможностейНеожиданный взгляд на Смутное время прозвучал в выступлении доктора исторических наук, профессора Рязанского университета им. С.А. Есенина Аллы Севостьяновой. В докладе «Утраченные возможности в Смутное время: концепция Владимира Борисовича Кобрина» речь шла об очерке, вошедшем в 1991 году в учебное пособие «История Отечества: люди, идеи, решения». Историк и писатель Владимир Кобрин еще в 80е годы прошлого века предложил посмотреть на Смуту совершенно по-новому, как это никто не делал до него. Во­первых, он возвратил принятый в дореволюционной историографии термин «Смутное время», который был решительно отвергнут в советское время как «дворянско-буржуазный» и заменен названием «Крестьянская война и иностранная интервенция в России». По мнению Кобрина, Смута представляла собой первую в истории России гражданскую войну, проходившую в условиях иностранной интервенции. Он считал, что начиная с Бориса Годунова, во времена Лжедмитрия Первого, Василия Шуйского и позднее, вплоть до Романовых, последовательно упускались шансы модернизации страны. Борис Годунов был талантливым политическим деятелем, несомненным реформатором. Как у большинства реформаторов, судьба его оказалась трагичной. Он сделал первую до Петра I попытку ликвидировать культурную отсталость России от стран Западной Европы. Вероятно, по мнению Кобрина, если бы в распоряжении Годунова оказалось еще несколько спокойных лет, Россия более мирно, чем при Петре, и на сто лет раньше пошла бы по пути модернизации. Но этих спокойных лет у нее не оказалось. Хорошим шансом для страны был и период правления Лжедмитрия Первого. Но этой возможности тоже не дано было осуществиться. Беда Лжедмитрия в том, пишет Кобрин в своем очерке, что он, смелый, решительный, образованный, не поддающийся попыткам подчинить Россию Речи Посполитой, был авантюристом. Царствование Василия Шуйского тоже могло стать началом хороших перемен в Русском государстве. Шуйский был первым государем, присягнувшим подданным. Он дал «запись», историческое значение которой в том, что это был первый робкий и неуверенный, но все­таки шаг к правовому государству, разумеется, феодальному. И уж совсем неожиданный взгляд автора очерка на несостоявшееся царствование сына Сигизмунда III – королевича Владислава. Воцарение Владислава на Руси, предположил Кобрин, могло бы дать хорошие результаты. Те элементы договорных отношений между монархом и страной, которые были намечены в «записи» Василия Шуйского, получали бы свое дальнейшее развитие. Сам же Владислав превратился бы в русского царя польского происхождения, как его отец Сигизмунд был польским королем шведского происхождения. Все эти размышления автора не более чем альтернативные исторические версии. Фолиант из ГерманииДоцент Гамбургского университета Марита ШмюккерБрелер приехала на конференцию не только с докладом, но и с подарком – книгой, автором которой она является. Увесистый фолиант содержит документы из домашнего архива сыновей Дмитрия Михайловича Пожарского – окольничего и наместника новгородского Ивана Дмитриевича и стольника Петра Дмитриевича. Архив князей Пожарских с незапамятных времен хранится в библиотеке Гамбургского университета. Как же и когда он попал туда? Точную дату выявить не удалось. У сотрудников университета есть лишь предположения. Во второй половине XVII века между Гамбургом и Москвой существовали торговые и культурные связи. Видимо, тогда-­то архив и попал в Германию. Его перекупали, он переходил из рук в руки, пока не осел в библиотеке Гамбургского университета, с тех пор и хранится среди средневековых рукописей. Рукописные документы, а их в архиве 125, охватывают период с 1633 года по 1640е. В собрании содержатся частная переписка, челобитные, грамоты, поручительства, документы, отражающие имущественные отношения, владения, деловые письма. Все они написаны на одной стороне листа, видимо, бумаги тогда не жалели. На некоторых листах сохранились сургучные печати. Многие письма скреплены подписью Ивана Дмитриевича Пожарского. Есть от него челобитная царю Михаилу Федоровичу Романову. Документы юридического характера дают представление о правовой практике в России в первой половине XVII века. В некоторых, например, прослеживается цепочка от обвинения до наказания. В архиве немало документов и бытового содержания: челобитные Ивану Дмитриевичу с жалобами крестьян, информация о собирании оброка, о количестве лошадей, употреблении алкоголя, о видах наказания – палкой или плетью. Материалы, пришедшие к нам из Германии, несомненно, вызовут интерес филологов и историков. Польский взгляд на русскую СмутуНеподдельный интерес вызвал доклад профессора Варшавского университета Иеронима Граля «Польский взгляд на русскую Смуту». У русских и поляков, заметил пан Граля, есть одно общее качество – замечать только свои победы. Поэтому для поляков русская Смута – это взятие Смоленска, победа в сражении под Клушином, польский гарнизон в Кремле и благоприятный для Польши Поляновский мир. Для Польши Смута – это тот редкий случай, когда она воевала не на своей территории, то есть вела не оборонительную войну, а наступательную. Но вообщето участие Речи Посполитой в Смуте обернулось самой настоящей войной, которую Польше пришлось вести лет десять. Война помешала проводить уже намеченную политику, которая могла бы принести этой стране весомый успех. Этот период, по словам Иеронима Граля, мало отражен в польской истории. Темой Смуты в Польше почти не занимаются. Отсутствует она и в польской культуре. Самый маститый польский писатель Генрик Сенкевич ни строчки не написал про Смуту, а в историческом романе «Потоп», охватывающем период, когда шли русско-польские войны, слово «Россия» даже не упоминается. В изобразительном искусстве есть лишь одна картина – художника Яна Матейко «Представление пленного царя Василия Шуйского королю Сигизмунду III Ваза в 1611 году». – Историческая память очень важна, но без преувеличений в патриотическом направлении, – считает профессор. – Без лишних триумфальных акцентов. Приехавший со мной коллега Томаш Бохун как историк начинал с публикации про польский гарнизон в Кремле под красочным названием «Пехота сожрала сама себя». Он писал о том, сколько стоила человеческая рука, нога, голова, воробей... Осажденные в Кремле поляки мучились от голода, люди ели друг друга. Этой страшной странице в истории польско­-литовского гарнизона, вступившего в русскую столицу для поддержания порядка в стране до момента принятия власти королевичем Владиславом Ваза, которого призвала на московский престол боярская дума, и было посвящено выступление историка, научного сотрудника Варшавского университета Томаша Бохуна.