А был он лишь солдат…

Все еще живы

…В комнате моей бабушки  на стене висит портрет молодого мужчины:  открытое лицо, высокий лоб,  серьезный взгляд. Это мой прадедушка. Он сфотографировался еще до войны, когда учился на курсах в Ленинграде. Тогда он не знал, что  ждет его  впереди, какая страшная катастрофа надвигается на нашу страну и как трагически оборвется его жизнь.
Я с детства люблю фильм «Офицеры». Там звучит потрясающая  песня Евгения Аграновича,  слушаешь ее – и комок подступает к горлу: «Нет в России семьи такой, где б не памятен был свой герой….». Мне кажется, эта песня и о моем прадедушке. Я  знаю о нем по рассказам  бабушки, по сохранившимся фотографиям. Вот он с женой и маленькой дочерью, а вот с друзьями,  такой молодой и такой счастливый! Когда я перебираю довоенные снимки, всматриваюсь в улыбающиеся лица прабабушки и прадедушки, на память  приходят слова  из «Довоенного вальса»: «Год сорок первый, начало июня. Все еще живы, все еще живы, все, все, все».

Когда выйдешь из этого ада

В апреле 41-го в семье Румянцевых родился сын, а  в начале июля рядовой Александр Румянцев ушел на фронт. Его дочке – моей бабушке – было всего четыре года. Она навсегда запомнила  речной трамвайчик, увозивший отца вдаль по Волге, и печальных заплаканных женщин на берегу. А младшему брату бабушки к началу войны не исполнилось и трех месяцев, и  своего отца он  никогда не видел.  Александр Дмитриевич Румянцев навсегда остался в том далеком и страшном 41-м.
– Мама говорила, что папу и  двух его земляков с Красного Профинтерна мобилизовали по коммунистическому призыву. Их направили в распоряжение наркомата обороны. И попали они в самое пекло, под Великие Луки, где в то время шли кровопролитные бои, – рассказывала мне бабушка.
Однажды, перебирая старые документы, я наткнулась на  пожелтевшие листочки. Я было отложила их в сторону, но взгляд упал на фразу: «Здравствуйте, Клава и мама. Выбрал свободную минутку и вот пишу…». Это было письмо из августа 41-го  года. Сложно поверить, что ему  уже больше 70 лет! Единственная весточка от Александра Дмитриевича хранится в  нашей семье как самая дорогая реликвия.
Почерк торопливый, передышки на фронте короткие: «Пишу, лежа на траве. В воздухе пролетают фашистские самолеты, ухает артиллерия, и это уже вошло в систему, будто так и надо».  
Ситуация под Великими Луками летом и осенью 41-го была  тяжелая. «Мы сейчас ведем бои на Невельском направлении на защите города Великие Луки. Находимся при разведке штаба дивизии, поэтому с противником имеем дело каждый день. Вчера ночью попали  в засаду, целиком весь взвод, и, знаешь, такой огонь кругом, что это трудно представить. Ползли на животе около километра все время под огнем… Ползешь, вокруг тебя стонут, лежат мертвые, а состояние в это время такое тупое, бесчувственное. А вот когда выйдешь из этого ада, понимаешь, как сильно-сильно  устал, и думаешь,  зачем я на свет родился. Служим только месяц, а в таких переделках побывали, что, если бы на гражданке приснилось, пожалуй, проснулся бы в холодном поту», – писал жене Александр Дмитриевич.

Один шанс из ста

В своем письме прадедушка рассказывает, что за месяц из ярославцев, которых вместе с ним отправили под Великие Луки,  шестерых ранили, а двоих убили. На его глазах погиб и приятель с фабрики «Пролетарская свобода».  По словам Александра Дмитриевича, он и два его земляка с Красного Профинтерна решили: «… если что случится с кем-нибудь из нас, то домой немедленно сообщим. А чтоб  домой приехать, то это один шанс против ста, и об этом даже никто уже и не мечтает».
О Великой Отечественной войне написано много книг, снято немало фильмов. Но, думаю, самые правдивые, без прикрас, самые честные слова о вой-
не – это рассказы очевидцев, участников тех событий.  «Война современная – это не кино, – писал прадедушка, – иной раз думаешь, что не выдержишь и сойдешь с ума. А как только выпадает свободная минута, перебираешь прошлое, закрываешь глаза, чтобы представить родные образы. И это самые дорогие минуты».
С фронта от прадедушки пришло всего два письма, одно из них, к сожалению, затерялось. А потом наступило молчание.  Моя прабабушка Клавдия Ивановна до последнего не теряла надежды, верила – муж вернется. Уже после войны она пыталась  узнать о его судьбе, обращалась в военкомат. Но ей пришел официальный ответ, где говорилось, что о красноармейце А.Д. Румянцеве  сведений из воинской части не поступало,  в списках убитых, раненых и пропавших без вести он не значится.  

Его зарыли в шар земной

Вот уже 70 лет прошло, как закончилась война, «много лет, как все пришли назад, кроме мертвых, что в земле лежат…». Но мы все надеемся хоть что-то разузнать о судьбе рядового Александра Румянцева. Мама и бабушка не раз делали запросы в военный архив, ответ был один: «Связь оборвалась в декабре 1941-го». Они искали сведения в Интернете – безрезультатно. Лишь по номеру полевой почты на письме удалось выяснить, что прадедушка воевал на Северо-Западном фронте в 179-й
стрелковой дивизии, которая входила  в состав 11-й армии.
179-я дивизия была сформирована в 1940-м в составе 29-го Литовского стрелкового корпуса. Отступали из Литвы  семимильными шагами, к тому же среди литовцев оказалось много дезертиров и мятежников. К началу июля 41-го 179-я СД вышла к Невелю, имея в составе 1500 – 2000 человек. На ее пополнение  было отправлено  более  семи тысяч человек. В их числе и мой прадедушка.
Мы узнали, что  остатки дивизии отвели к Великим Лукам. Здесь  она попала в окружение, вышла из него с большими потерями.
– После войны домой вернулся земляк моего папы, один из тех, кого вместе с ним призывали, – делилась воспоминаниями бабушка. – Ему повезло, он вырвался из пекла. Он и рассказал, что в одном из боев на них шла танковая армада, и того, что тогда творилось,  словами не передашь. Он бежал, не разбирая куда. Была одна только мысль – скорее дотянуть до спасительного леска. Позже  в госпитале  раненный  боец рассказал ему, что  видел Александра Румянцева с перебитыми ногами,  а на него надвигался танк. Я тогда была еще мала, а сейчас бы обязательно расспросила – где, в каком месте это случилось, чтобы съездить туда и поклониться папе.
У поэта-фронтовика Сергея Орлова есть такие строки: «Его зарыли в шар земной,   а был он лишь солдат,   всего, друзья, солдат простой, без званий и наград.   Ему как мавзолей земля — на миллион веков…».   
Для меня, для всей моей семьи прадедушка – настоящий герой, ему и тысячам других бойцов, не вернувшимся с полей сражений, мы благодарны за то, что спасли,  отстояли страну.

ФОТО из семейного архива