Дома в кружевном наряде

По соседству с деревней, где рос Иван, находилась другая деревня. Деревенская молодежь собиралась, гуляла, устраивала посиделки с гармошкой и танцами. Парни присматривались к девушкам, выбирали себе невест. Вот и Ивану приглянулась румяная да пригожая Дуня из соседней деревни. И она обратила внимание на юношу с голубыми, как небо, глазами. Задумал Иван жениться. Родители Дуняши, прознав об этом, категорично заявили: «Дунька не пойдет за Ваньку!» Она­де из зажиточной семьи – три лошади в хозяйстве. А он безлошадный, стало быть – неровня. Но в конце концов смирились и благословили дочь. В ноябре 1917 года сыграли свадьбу. Весело пел да плясал деревенский народ.

А в это время в Петрограде произошла революция. Отзвуки ее докатились до деревни, когда парней стали забирать во вновь созданную Красную Армию и отправлять на фронты гражданской войны. Ивана забрили в 1919 году. И вот деревенский малограмотный парнишка попал в водоворот событий, где все перемешалось: белые, красные, банды, голод, вши, тифозные бараки. Воевал Иван на Украине, заболел тифом, попал в плен к белым. Находившийся в тех местах отряд Семена Буденного освободил пленных. Вернулся Иван в родную деревню. Прежде чем войти в дом, где ждала его молодая жена, он прошел на огород, чтобы снять с себя завшивленную одежду.

Зацепился за крест

Через год у Снежковых родился первенец – дочка Верочка. Жить бы да радоваться молодой семье. Но спокойной жизни уже не было. Русскую деревню начали перемалывать – коллективизацией, раскулачиванием, созданием колхозов. А в 1933 году разразился невиданный голод. У Снежковых к этому времени уже было шестеро детей. Выжили все в то страшное время, может быть, благодаря тому, что Ивана как человека работящего, трезвого назначили руководить колхозом.

А потом началось то, что впоследствии историки назовут «трагедией ярославской Атлантиды», затопление Мологи и создание рукотворного моря – Рыбинского водохранилища. В результате под воду ушли вместе со старинным русским городом около 700 деревень и сел, плодороднейшие земли, знаменитые заливные луга, леса, памятники старины, культуры, могилы предков. Весной 1937 года началось переселение жителей затопляемых районов. По рекам – Мологе, Шексне – шли плоты с переселенцами. Кругом стоял плач и стон. Согнанные с родной земли люди везли на плотах домашний скарб, скотину. По всей стране раскидало мологжан. В район затопления попала и деревня, где жили Снежковы. Сначала они перебрались в Стогинское, а затем – в Норское.

Дом, который Иван построил своими руками, он со свояком раскатал на бревна и повез на плоту к новому месту. Когда они плыли по Рыбинскому морю, поднялась буря. Волны захлестывали плот. Чудом спаслись. Кое­где над водой оставались маковки затопленных церквей. Проплывая мимо одной, мужики зацепились за крест, переждали бурю. Плот благополучно приплыл в Норское, причалив к берегу, где стояла Троицкая церковь.

Батька, вот тут печку поставим

Собрал Иван дом, сам русскую печь поставил. Он ведь был еще и умелым печником. Весть о том, что переселенец умеет ставить печи, разнеслась по Норскому. Пошли заказы. А это хоть какой­то, да приработок для многодетной семьи.

В своем доме Иван постоянно переставлял печь. Бывало, Евдокия скажет: «Батька, давай вот тут печку поставим». Он ее и передвинет, куда жена укажет. Не перечил ей. Мирно да ладно они жили. Дуняше не удалось выучиться. Она даже читать не умела. Да и у Ивана было лишь четыре класса церковно­приходской школы. Но книги он любил. Вечерами, когда Евдокия сидела за прялкой, Иван читал жене вслух. Они даже осилили «Тихий Дон» и «Поднятую целину»!

Семья Снежковых пополнялась, родились еще двое детей. Теперь у них было три дочери и пять сыновей. Последний ребенок – сын Юра – появился перед самым началом войны. Ивана призвали на фронт. Обнял он жену с младенцем на руках, погладил ребятишек по головам и отправился воевать. Солдат Снежков воевал под Сталинградом, получил ранение в ногу, попал в госпиталь. Вернулся он домой на костылях. Стояла небывало снежная зима, и Иван с костылями не мог добраться до дома. Так и стоял посреди дороги, пока его не увидели соседи. Привезли раненого воина в дом на санях.

Нога долго не заживала, постоянно нагнаивалась. Приходилось каждый год ложиться в госпиталь, прочищать рану. Однажды знакомый дед посоветовал Евдокии прикладывать к больному месту подорожник, а сверху – обмазывать глиной. Она послушалась совета. И ведь зажила рана! Долго потом Снежковы поминали добрым словом того дедушку.

Орудовал рубанком

Работал Иван на фабрике «Красный перевал». А в свободное время печи клал, столярничал. Была у него широкая лавка, заменяющая верстак. Зимой она стояла на кухне, а летом – у забора, возле калитки. Местные жители, проходя мимо, смотрели, как хозяин дома ловко орудовал рубанком – только стружки летели. Стол, комод, шифоньер на этой лавке были сделаны. На ней же Иван Иванович изготавливал деревянные украшения для домов. В поселке его многие знали и уважали. А бывшие мологжане частенько захаживали к земляку.

– Придут, бывало, к нам на посиделки, и начинаются воспоминания, – рассказывает Валентина Ивановна, дочь Ивана Снежкова. – Про заливные луга с сочными зелеными травами, где коровы паслись целое лето. Про то, какое масло делали в Мологе – лучшее в России!

Валентина Ивановна сейчас живет в родительском доме, том самом, который отец привез из затопленной деревни. Из большого семейства Снежковых Валентина Ивановна осталась одна. Вот уже 32 года как нет отца, а люди помнят его: простого, совестливого человека, мастера­золотые руки.