В альбоме стареньком моем…

Дореволюционные почтовые карточки «С Новым годом!» сохранили  для нас украшенные свечами елки, сказочных Дедов Морозов, ангельской красоты детишек с плюшевыми мишками и куклами, очаровательных прелестниц с бокалами шампанского и обнимающиеся влюбленные парочки.
   Но после принятия в январе 1918 года декрета СНК РСФСР «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» в стране началась антирелигиозная кампания и борьба со старыми пережитками. Рождество и елки превратились в «прихоть буржуазии», которые клеймились в газетах. «Гуляет по белу свету несуразная Рождественская сказка, состряпанная в угоду паразитам услужливыми лапами мракобесов на горе и унижение угнетенных и обездоленных тружеников, издевательство и надругательство над ними,  –  говорилось в одной из них. –  Надеть ярмо рабочему на шею, ударить революцию крестом по голове — вот подлый классовый смысл рождественской легенды».
   Под антицерковную раздачу попала и елка. В одном из большевистских циркуляров того времени говорилось, что «бытовая обстановка рождественского праздника вредно действует на здоровье и воспитание детей: святочные рассказы с чертовщиной; дым и газ от елки; пьяные крики гостей...». Елке объявили войну. Бдительные соседи «брали на карандаш» тех, у кого в окнах светились елочные огни, и сообщали об этом куда следует.
   В журнале «Юный натуралист» поэт В. Горянский призывал детвору включиться в борьбу с религиозным дурманом с помощью стихов:
 Скоро будет Рождество –  
 Гадкий праздник буржуазный,
 Связан испокон веков
 С ним обычай безобразный:
 В лес придет капиталист,
 Косный, верный предрассудку,
 Елку срубит топором,
 Отпустивши злую шутку…
   В конце 1924 года «Красная газета» сообщала: «...в этом году заметно, что рождественские предрассудки почти прекратились. На базарах почти не видно елок — мало становится бессознательных людей». Исчезла елка и из новогоднего праздника.
   «Конец неправильному осуждению елки» был положен на исходе 1935 года. 28 декабря в газете «Правда» появилась заметка, подписанная кандидатом в члены политбюро ЦК ВКП(б) П.П. Постышевым: «Давайте организуем к Новому году детям хорошую елку!» В ней автор призывал комсомольцев и пионерских работников в срочном порядке устроить под Новый год коллективные елки для детей.
   Предложение Постышева было принято к исполнению, и 31 декабря на прилавках магазинов появился «расширенный ассортимент елочных украшений». А в январе 1937 года Дед Мороз и Снегурочка наведались на елку в московском Доме Союзов.
   К этому же времени можно отнести и возвращение в праздничный обиход  новогодних поздравительных открыток. На одной из первых советских открыток «С Новым годом!», например, были изображены четыре фигуриста с цифрой 1939 на груди. В 1941 году в издательстве «Искусство» вышла открытка. «Новогодний привет из Москвы!». Новогодние открытки, выходившие в годы войны, были наполнены военно-патриотическим содержанием. На них дети, пишущие письма на фронт, бойцы, идущие в атаку и подносящие снаряды к орудиям. На открытке 1943 года моряк с текстом:
  Поздравляю с Новым годом,
  Шлю Вам с Балтики привет,
  Скоро встретим всем народом
  Дни решающих побед!
   Послевоенные годы наполнили новогодние поздравительные открытки сказочными персонажами, зверями, нарядными елками и Дедами Морозами. Было, конечно, на них  место и трудовому подвигу, досрочному выполнению планов семилетки.  А начало космической эры осталось на открытках в изображениях спутников, ракет и юных космонавтов.  В СССР ежегодно издавалось по 7 – 8 тысяч разновидностей открыток общим тиражом 2,5 – 3,5 миллиарда экземпляров.
Олег ГОНОЗОВ
Фото автора