4 сентября 2019
Бросай портфель и иди молотить
Исследовательская работа Николая Бабурина и Андрея Бредникова «Война глазами детей» вызвала живейший интерес на городской конференции «Наши герои. Наши победы». Студенты автомеханического колледжа изучили сведения о жизни ярославцев в тылу на примере воспоминаний детей войны.
В боях Великой Отечественной войны участвовали около 550 тысяч жителей области, призванных военкоматами. С войны не вернулись более 200 тысяч жителей Ярославской области. В октябре 1941 года линия фронта максимально приблизилась к границам Ярославской области. Ситуация стала чрезвычайно опасной, поэтому по решению ГКО 24 октября 1941 г. в крупных городах области были созданы чрезвычайные органы власти – городские комитеты обороны. Осенью 1941 г. область стала прифронтовой и в любой момент могла превратиться в арену боевых действий. Именно в эти месяцы налеты вражеских бомбардировщиков, которые начались с первых недель войны, стали чуть ли не обычным явлением.
Бомбардировки наносили значительный материальный ущерб городу. Только за октябрь 1941 года произошло около ста групповых и одиночных налетов немецкой авиации. Фашисты стремились уничтожить важные объекты Ярославля – вокзалы, промышленные объекты.
Вспоминает Александра Александровна Артамонова: «Дом наш находился недалеко от Московского вокзала, его немцы пытались разбомбить. Во время бомбежек мы бегали через дорогу, в дома на Суздалку или прятались в картофельных полях».
Далекий от центра города Нижний поселок тоже подвергался налетам фашистской авиации. Рассказывает Василий Николаевич Андреев: «Когда началась война, мне было шесть лет. Наша большая семья – родители и семь детей – жили в бараке на Нижнем поселке. С началом войны начались бомбежки. Бомбили железнодорожный мост. Осколки летели до Среднего и Нижнего поселков. Меня чуть не грохнуло, когда я выходил из дома».
Крупнейший авианалет на область начался 9 июня 1943 года, он продолжался полтора часа. В результате этой бомбардировки был почти полностью разрушен шинный завод. Второй крупный авианалет на Ярославль
произошел в ночь с 20 на 21 июня. Около ста немецких бомбардировщиков были встречены десятками истребителей из ПВО Москвы – 1 вражеский самолет был сбит. На город было сброшено 1366 авиабомб общим весом 130 тонн, из них 330 фугасных, 1036 зажигательных.
Подростки – учащиеся техникумов и ФЗУ – уходили из учебных заведений на заводы и фабрики, заменяя ушедших на войну отцов и братьев. Вот что рассказывает Светлана Борисовна Диунова, опираясь на воспоминания своего отца Бориса Ивановича Диунова: «В войну детство заканчивалось рано. Если ребенок дотягивается до станка – все, может работать. С 12 лет отец работал на токарном станке на заводе «Пролетарская свобода». Законы были суровые: опоздаешь на работу – в тюрьму сядешь. Если тебе там руки-ноги оторвет, тоже никому дела нет. Не суй руки куда не надо! Но молодость брала свое, несмотря на усталость, вечерами подростки и пели, и танцы устраивали, и хулиганили, и в кости играли, и с горок катались».
Трудно жилось детям в городе. Свой рассказ продолжает Александра Александровна Артамонова: «Продукты отпускались по карточкам, еды не хватало. Ели «тошнотики» – оладьи из картофельных очисток. Когда мне было пять лет, я стояла целую ночь в очереди за хлебом, мама в это время была на работе. Один раз карточки в очереди у меня вытащили, и мы сидели впроголодь целый месяц. Сумели завести козу, и мне приходилось ее пасти, хотя ее я очень боялась. В первый класс пошла в школу № 16 имени Н. Подвойского. Школа была деревянная, в классах – высокие круглые печи, уборщицы их рано утром топили, мы грелись у теплых боков печи. Летом ходили за Лучинское по ягоды, за современный НПЗ за орехами. А праздники все равно отмечали. На Новый год устраивали елки с подарками, все ходили по очереди в гости друг к другу. Игрушки делали сами – цепи из бумаги, гармошки. За елкой ходили в Ларино, где теперь последняя проходная НПЗ, брали санки и пешком шли туда и обратно».
А вот воспоминания Нины Николаевны Андреевой: «Когда началась война, мне исполнилось 4 года. Отца забрали на фронт в Ярославскую дивизию. Под Смоленском их разбили всех, отцу оторвало челюсть, пол-языка осталось. Если бы не застонал, не подобрали бы, думали, что мертвый. Привезли его сначала в Ярославль, потом в Москву, в госпиталь Бурденко, отрезали кожу от груди, пришили к подбородку. Помню себя с 1-го класса, с 1944 года. В школу идти вчетвером, сапоги одни – резиновые. А воды весной было по колено… В войну мать работала на станции, нам дали комнату с соседями. В 12-метровой комнате нас жило пять человек. Получали буханку черного хлеба на всех и делили. На день давали эту норму по карточкам. Сажали картошку, но на всю зиму ее не хватало. Как начнется стрельба, станция сразу выключала поселок – чтобы света не видно было. Со второго этажа мы уходили на первый. Было очень страшно».
Еще труднее жилось детям на селе.
Из воспоминаний Тамары Федоровны Чернышевой: «Я и два младших брата не сидели сложа руки. В 13 – 14 лет они уже трудились – выполняли и посильную, и непосильную для них работу. Я возила на лошади бревна из леса. Лес валили взрослые, они помогали грузить телегу. Спина болела сильно, зимой работали по пояс в снегу...»
Рассказывает Валентина Павловна Пахова: «Наша семья состояла из 7 человек: отец, мать и 5 детей. Мать работала в колхозе, заработала на пенсию 12 рублей. В войну много работали. А придешь домой – и есть-то нечего. Натрем очистки картошки, с другой картошкой, вареной, сомнем и испечем что-нибудь. Мама напарит чугун капусты, а на вечер чугун картошки с маслом. Ездили на Профинтерн, глюкозу кусками нам давали на трудодни вместо сахара. Еще ездили за дровами. Часть из них по дороге обменивали на ведро патоки. Ели ее с чаем. Чай был плитками: из ягод, яблок, фруктовый. В школу я пошла с 9 лет. Ходили туда всей семьей с одной деревянной сумкой. Пешком, три километра было до школы. Писали на божественных книгах мамы и бабушки – больше не на чем было. Брат 7 классов окончил, остальные по 4. А сестре сказали: «Бросай портфель и иди молотить, иначе сотки земли отрежут». Были огородные бригады, сажали табак, капусту… Когда мы подросли, стали косить зерно, сушить. Работали и на лесоповале. Девять километров ходили, чтобы пилить. Но какие из нас лесорубы! Два раза нас посылали, два раза убегали... Нищих в войну много было. Мы нищих кормили, я им носила картошку».
Жить в войну было очень тяжело, выживал каждый по-своему.
Вспоминает Тамара Федоровна Чернышова: «Мой маленький братик до трех лет не ходил, потому что еды не было почти. Мы по полю ходили, после собранного урожая колоски собирали. Поле запорошено, земля уже замерзшая. Я насобираю, натру в мельнице муки и брату Ваньке лепешек испеку, подкармливала его как могла. Летом кормил лес. Все шло в еду: как первая трава пошла – крапива, лебеда, все это ели. Собирали ягоды в лесу и носили на станцию продавать. Солдаты спрашивали: «Эй, тетка, почем у тебя ягоды?», а это были девчонки 13 – 14 лет».
К концу войны в Ярославле появились пленные немцы. На Среднем поселке их поселили в бывшем доме пионеров, который жители прозвали «дивизион».
Из воспоминаний Василия Николаевича Андреева: «Пленных немцев приводили конвоиры на карьеры плотину делать. Еще они на станции работали, вагоны разгружали. Поглядеть – обыкновенные люди. Шутили с нами, говорили по-русски. Я подумал – для чего война, такие же люди…»
Ярославль не был городом, где проходили сражения. Но война своим черным крылом коснулась каждого. Голод, страх перед бомбежками, непосильный труд – все это вынесли дети войны. С каждым годом события Великой Отечественной отдаляются от нас. Уходят из жизни ветераны, постарели маленькие свидетели тех лет – те, кто детьми пережил тяжелые военные годы. Поэтому очень важно успеть собрать свидетельства жизни военной поры, запечатленные в памяти детей войны, – считают авторы исследовательской работы.
Бомбардировки наносили значительный материальный ущерб городу. Только за октябрь 1941 года произошло около ста групповых и одиночных налетов немецкой авиации. Фашисты стремились уничтожить важные объекты Ярославля – вокзалы, промышленные объекты.
Вспоминает Александра Александровна Артамонова: «Дом наш находился недалеко от Московского вокзала, его немцы пытались разбомбить. Во время бомбежек мы бегали через дорогу, в дома на Суздалку или прятались в картофельных полях».
Далекий от центра города Нижний поселок тоже подвергался налетам фашистской авиации. Рассказывает Василий Николаевич Андреев: «Когда началась война, мне было шесть лет. Наша большая семья – родители и семь детей – жили в бараке на Нижнем поселке. С началом войны начались бомбежки. Бомбили железнодорожный мост. Осколки летели до Среднего и Нижнего поселков. Меня чуть не грохнуло, когда я выходил из дома».
Крупнейший авианалет на область начался 9 июня 1943 года, он продолжался полтора часа. В результате этой бомбардировки был почти полностью разрушен шинный завод. Второй крупный авианалет на Ярославль
произошел в ночь с 20 на 21 июня. Около ста немецких бомбардировщиков были встречены десятками истребителей из ПВО Москвы – 1 вражеский самолет был сбит. На город было сброшено 1366 авиабомб общим весом 130 тонн, из них 330 фугасных, 1036 зажигательных.
Подростки – учащиеся техникумов и ФЗУ – уходили из учебных заведений на заводы и фабрики, заменяя ушедших на войну отцов и братьев. Вот что рассказывает Светлана Борисовна Диунова, опираясь на воспоминания своего отца Бориса Ивановича Диунова: «В войну детство заканчивалось рано. Если ребенок дотягивается до станка – все, может работать. С 12 лет отец работал на токарном станке на заводе «Пролетарская свобода». Законы были суровые: опоздаешь на работу – в тюрьму сядешь. Если тебе там руки-ноги оторвет, тоже никому дела нет. Не суй руки куда не надо! Но молодость брала свое, несмотря на усталость, вечерами подростки и пели, и танцы устраивали, и хулиганили, и в кости играли, и с горок катались».
Трудно жилось детям в городе. Свой рассказ продолжает Александра Александровна Артамонова: «Продукты отпускались по карточкам, еды не хватало. Ели «тошнотики» – оладьи из картофельных очисток. Когда мне было пять лет, я стояла целую ночь в очереди за хлебом, мама в это время была на работе. Один раз карточки в очереди у меня вытащили, и мы сидели впроголодь целый месяц. Сумели завести козу, и мне приходилось ее пасти, хотя ее я очень боялась. В первый класс пошла в школу № 16 имени Н. Подвойского. Школа была деревянная, в классах – высокие круглые печи, уборщицы их рано утром топили, мы грелись у теплых боков печи. Летом ходили за Лучинское по ягоды, за современный НПЗ за орехами. А праздники все равно отмечали. На Новый год устраивали елки с подарками, все ходили по очереди в гости друг к другу. Игрушки делали сами – цепи из бумаги, гармошки. За елкой ходили в Ларино, где теперь последняя проходная НПЗ, брали санки и пешком шли туда и обратно».
А вот воспоминания Нины Николаевны Андреевой: «Когда началась война, мне исполнилось 4 года. Отца забрали на фронт в Ярославскую дивизию. Под Смоленском их разбили всех, отцу оторвало челюсть, пол-языка осталось. Если бы не застонал, не подобрали бы, думали, что мертвый. Привезли его сначала в Ярославль, потом в Москву, в госпиталь Бурденко, отрезали кожу от груди, пришили к подбородку. Помню себя с 1-го класса, с 1944 года. В школу идти вчетвером, сапоги одни – резиновые. А воды весной было по колено… В войну мать работала на станции, нам дали комнату с соседями. В 12-метровой комнате нас жило пять человек. Получали буханку черного хлеба на всех и делили. На день давали эту норму по карточкам. Сажали картошку, но на всю зиму ее не хватало. Как начнется стрельба, станция сразу выключала поселок – чтобы света не видно было. Со второго этажа мы уходили на первый. Было очень страшно».
Еще труднее жилось детям на селе.
Из воспоминаний Тамары Федоровны Чернышевой: «Я и два младших брата не сидели сложа руки. В 13 – 14 лет они уже трудились – выполняли и посильную, и непосильную для них работу. Я возила на лошади бревна из леса. Лес валили взрослые, они помогали грузить телегу. Спина болела сильно, зимой работали по пояс в снегу...»
Рассказывает Валентина Павловна Пахова: «Наша семья состояла из 7 человек: отец, мать и 5 детей. Мать работала в колхозе, заработала на пенсию 12 рублей. В войну много работали. А придешь домой – и есть-то нечего. Натрем очистки картошки, с другой картошкой, вареной, сомнем и испечем что-нибудь. Мама напарит чугун капусты, а на вечер чугун картошки с маслом. Ездили на Профинтерн, глюкозу кусками нам давали на трудодни вместо сахара. Еще ездили за дровами. Часть из них по дороге обменивали на ведро патоки. Ели ее с чаем. Чай был плитками: из ягод, яблок, фруктовый. В школу я пошла с 9 лет. Ходили туда всей семьей с одной деревянной сумкой. Пешком, три километра было до школы. Писали на божественных книгах мамы и бабушки – больше не на чем было. Брат 7 классов окончил, остальные по 4. А сестре сказали: «Бросай портфель и иди молотить, иначе сотки земли отрежут». Были огородные бригады, сажали табак, капусту… Когда мы подросли, стали косить зерно, сушить. Работали и на лесоповале. Девять километров ходили, чтобы пилить. Но какие из нас лесорубы! Два раза нас посылали, два раза убегали... Нищих в войну много было. Мы нищих кормили, я им носила картошку».
Жить в войну было очень тяжело, выживал каждый по-своему.
Вспоминает Тамара Федоровна Чернышова: «Мой маленький братик до трех лет не ходил, потому что еды не было почти. Мы по полю ходили, после собранного урожая колоски собирали. Поле запорошено, земля уже замерзшая. Я насобираю, натру в мельнице муки и брату Ваньке лепешек испеку, подкармливала его как могла. Летом кормил лес. Все шло в еду: как первая трава пошла – крапива, лебеда, все это ели. Собирали ягоды в лесу и носили на станцию продавать. Солдаты спрашивали: «Эй, тетка, почем у тебя ягоды?», а это были девчонки 13 – 14 лет».
К концу войны в Ярославле появились пленные немцы. На Среднем поселке их поселили в бывшем доме пионеров, который жители прозвали «дивизион».
Из воспоминаний Василия Николаевича Андреева: «Пленных немцев приводили конвоиры на карьеры плотину делать. Еще они на станции работали, вагоны разгружали. Поглядеть – обыкновенные люди. Шутили с нами, говорили по-русски. Я подумал – для чего война, такие же люди…»
Ярославль не был городом, где проходили сражения. Но война своим черным крылом коснулась каждого. Голод, страх перед бомбежками, непосильный труд – все это вынесли дети войны. С каждым годом события Великой Отечественной отдаляются от нас. Уходят из жизни ветераны, постарели маленькие свидетели тех лет – те, кто детьми пережил тяжелые военные годы. Поэтому очень важно успеть собрать свидетельства жизни военной поры, запечатленные в памяти детей войны, – считают авторы исследовательской работы.
Автор: Анастасия Соловьева
Другие новости раздела «Великой Победе посвящается»
Великой Победе посвящается
07 мая 2015
Улица журналиста
Великой Победе посвящается
08 мая 2020
Ярославские волонтеры выполнили необычную просьбу бабушки и украсили ее балкон в преддверии Дня Победы
Великой Победе посвящается
12 ноября 2015
К штыку приравняли перо
Свежий номер
Великой Победе посвящается
14 июня 2018
Четвероногие бойцы
Великой Победе посвящается
23 августа 2019
Ярославским ветеранам отремонтируют жилье
Свежий номер
Великой Победе посвящается
02 октября 2019
Как в Ярославле строили набережную
Комментарии